Перед грозой - [4]

— Тихо ты! — цыкал на нее Колька, внимательно слушавший офицера.

— Я — новый комендант вашего района! Меня зовут Эрлих Бааде.

Что-то позади всех загремело. Колька резко обернулся назад и увидел, что со здания сельсовета крепкого вида солдат в немецкой форме сорвал красное знамя, а вместо него вывесил фашистскую свастику. Народ неодобрительно загудел.

— Теперь вы находитесь под немецкой юрисдикцией, — пояснил Бааде, расхаживая по кругу, заложив руки назад. В его правой руке Колька сумел разглядеть небольшой стек, которым тот похлопывал себя по спине, — а знамя советов…

Солдат, подчиняясь кивку коменданта, начал топтать красное полотнище, подняв тучу пыли.

— Скоро у вас откроется немецкая школа, церковь. Многие из вас уедут в рейх, чтобы служить и работать на благо Великой Германии, — Бааде сделал паузу, словно ожидал аплодисментов. Народ молчал, напряженно хмурясь, пытаясь угадать, чего ждать от новой власти. Во время Гражданской войны их село часто переходило из рук в руки. То белые зайдут, то красные, только легче ни от тех, ни от других отчего-то не становилось. Первые придут — грабят, вторые едут — грабят…Теперь немцы…

— Мне нужен будет помощник, который станет моими глазами и ушами в вашей деревне. К нему вы может придти с любым вопросом, любым предложением… — Бааде внимательно оглядел толпу, провожая взглядом каждого.

— Ты! — указал он вдруг стеком на Васькиного отца. — Ком…ком…

— Я? — растерялся Полухин-старший, нелепо улыбнувшись. — А что я-то… сразу? Я вообще…

— Ком! — нетерпеливо махнул ему стеком Бааде, рассматривая его в монокль, как энтомолог изучает попавшееся ему редкое насекомое. — Не бойся, товарищ!

Полухина подтолкнули сзади автоматом в спину. Он споткнулся, пошатываясь, подошел к коменданту.

— Я…

— Ты, товарищ! — указал тонким пальцем на него Бааде. — ты будешь бургомистром!

— Нет… — выдавил из себя жалкую просящую улыбку Полухин. — Я не могу… У меня здоровье не то…Тут силы нужны! Характер…Господин Комендант!

— Ты! — ткнул ему в грудь пальцем Бааде.

— Прошу вас…

— Хорошо! — улыбнулся ему комендант, отходя в сторону. — Я пойду вам навстречу, и не буду назначать на должность бургомистра…

— Спасибо, герр комендант! — выдохнул облегченно Полухин, переводя дух. — Век не забуду!

— Я вас расстреляю, товарищ! — неожиданно спокойно сообщил Бааде с брезгливым выражением лица. — Фаер!

Автоматчики, стоящие позади офицера, будто того и ждали. Защелкали предохранителями, взвели курки, направив сразу несколько автоматов на Василия.

— Да как же это…Герр комендант?! — воскликнул Полухин, пятясь назад. В его глазах Шурка с ужасом рассмотрела страх, плескающийся в зрачках, готовый выплеснуться наружу, подобно огромной волне. Еще никогда она в своей коротенькой жизни не видела, чтобы так чего-то боялись. — Герр…Да что же… Люди добрые!

— Айн! Цвай! — сухо вел отсчет Бааде.

— Господи помоги! — прошептала, стоявшая рядом бабка Марфа, закрывая глаза кончиком платка.

— Драй!

— Стойте! — закричал Васька, падая на колени прямо в серую дорожную пыль, где только что топтали красное знамя. — Стойте!

— Никто не имеет право оспаривать решение коменданта! — нравоучительно проговорил Бааде, помахивая легкомысленно стеком. — С сегодняшнего дня вы назначаетесь бургомистром этой деревни! Вам ясно?

— Ясно! Ясно, герр комендант! — торопливо заверил его Полухин, вставая с колен. Губы его тряслись в унисон с руками, которые ходили ходуном, когда он жал руку Бааде. После рукопожатия комендант достал белый платочек и брезгливо вытер ладонь.

— Идите, займите свое рабочее место! — он кивнул на здание сельсовета, украшенное теперь свастикой.

— Да-да! Сейчас же, герр комендант! — Васька торопливо потрусил ко входу в сельсовет, изредка оглядываясь назад, будто не веря, что чудом только что избежал смерти, и Бааде не отдаст приказ пальнуть ему в спину.

— Пусть это будет для вас небольшим уроком, товарищи! — улыбнулся комендант, присаживаясь в штабной автомобиль. Снова заиграл бравурный марш. Запел какой-то немецкий хор. Колонна снова пришла в движение, направляясь к выезду из села.

Толпа медленно и растерянно начала расходиться по сторонам. Не было слышно никаких разговоров, если и говорили, то говорили шепотом, чтоб никто не расслышал, вспоминая, как обошлись с сыном бабки Степаниды. У каждого в душе остался неприятный осадок и звенящее предчувствие чего-то плохого.

— Вот ядрена Матрена! — ругнулся дед Матвей на своей покосившейся лавочке перед домом, попыхивая самосадом. — Под белыми жили, под красными жили, под немцем не было такого!

— Я б этого немца! — зло проговорил Колька, сжав кулаки. — Своими руками задушил бы…Как они сына Степаниды-то, а, Шурка? — он повернулся к сестре, но вместо сестры увидел деда Федьку, стоявшего рядом с приготовленной в руках палкой. Сашка жалась к ногам матери, испуганно всхлипывая.

— А я вот такому герою сейчас, как дам! Как дам! — разошелся дед, хватая Николая за ухо. — Как выдеру, чтоб знал наперед…Тебя, стервец этакий, Митька нашел? — спросил он, больно выкручивая ухо.

— Нашел, дедуля! Нашел! — прокричал Колька, извиваясь всем телом, в крепких руках деда. — Ой, больно-то как!