Лара отрицательно мотнула головой.
— Ничего, спасибо. Я бы хотела побыть в одиночестве, но, похоже, шансов на это никаких.
— И не надейся, — с удовлетворенной улыбкой заметил Брайс. — Я нужен тебе, Лара, осознаешь ты это или нет…
Девушка откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза: выхода нет, поэтому и в проблемах ищи плюсы. Худшее, что может произойти, — это если Брайс воспользуется ситуацией. Но почему она решила, что он сделает это?
Если говорить начистоту, не себя ли она боится, не своих ли буйных чувственных фантазий?
— Ты выглядишь усталой, хочешь спать?
Брайс пододвинул стул.
— Чувствую себя разбитой, — согласилась девушка. — Плавание, долгое ожидание в больнице.
— По правде, я тоже утомился, — признался он и взглянул на часы. — Не удивительно, уже за полночь.
Брайс встал и протянул ей руку.
Ужас огненными ручейками побежал по венам.
— Я справлюсь.
— Вне всяких сомнений. — Такой улыбкой обезоруживают армии. — Я горжусь своим умением быть джентльменом.
Ни угроз, ни тайных помыслов в голосе. Она протянула руку. Брайс проверил, заперты ли окна и двери, прежде чем начать медленное путешествие по длинному узкому коридору к спальням.
Комната Хелен, следующие две комнаты разделены ванной. Лара указала на вторую дверь.
— Мне сюда. Спокойной ночи, Брайс, и спасибо за заботу.
В его взгляде читалась нерешительность.
— Со мной все будет хорошо, — поспешно заверила девушка.
— Ты уверена?
— Абсолютно.
Он сжал ладонями утомленное женское лицо и легко поцеловал в губы. Обычный дружеский поцелуй, но Лара почувствовала себя словно на раскаленной сковороде. Она, шатаясь, вошла в свою комнату и привалилась к закрытой двери. Щеки пылали. Она слушала, как удаляются шаги Брайса, и чувствовала, как спадает напряжение.
Между тем она и не представляла, как трудно обходиться одной рукой. К тому же поврежденная рука была правой. Лара взяла туалетные принадлежности, внимательно прислушалась, не в ванной ли Брайс, и помчалась по коридору, будто испуганная кошка. Закрыв за собой дверь на щеколду, она тяжело перевела дух.
На то, чтобы почистить зубы и расчесать волосы, у нее ушла целая вечность: любое движение давалось с невероятным трудом. Уже у себя в комнате Лара попыталась расшнуровать платье и расстегнуть крошечные пуговки. Никакого результата. Хуже всего то, что, не расстегнув пуговиц, платья не снимешь.
И словно почувствовав ее затруднительное положение, в дверь постучал Брайс.
— Как дела? — спросил он. — Помочь?
Прежде чем Лара успела ответить, он толкнул дверь и вошел.
Ему сразу захотелось расстегнуть эти пуговицы, едва он увидел их длинный ряд. Тот, кто смоделировал такое платье, знал свое дело — каждый мужчина мечтает расстегнуть их на любимой.
Он догадался, что Ларе будет нелегко справиться со всеми этими петельками и шнуровками, и удачно выбрал момент для появления.
И она поняла это! Лицо у нее застыло.
Брайс мягко улыбнулся.
— Позволь мне.
Лара нервозно дернулась, и Брайс было отступил, однако интуиция, видимо, подсказала ей отбросить тревоги и колебания.
— Какая досада! Никогда не задумывалась, как часто люди используют обе руки. Я не могу справиться с большинством обычных вещей.
— Я в вашем распоряжении, прекрасная леди, — ответил он с шутливым поклоном.
— В течение шести недель, день за днем? — засмеялась она.
— Если таково ваше желание, я отложу дела…
— Не городи чушь, Брайс, — быстро отрезала Лара, — тетя Хелен поможет.
— Ты все еще не доверяешь мне?
Он старался сохранить непринужденный тон, но сердце разрывалось от печали. Его держали на расстоянии, а это особенно больно, когда любишь женщину так сильно.
Любишь!
От шока ноги у него чуть не подкосились.
Он любит Лару? Возможно ли? Он думал о ней очень много — да. Он вожделел ее как сумасшедший, мечтая проводить с ней все свободное время, но… любить?
— Я доверяю тебе, Брайс Келлерман, — донесся до его сознания слабый голос. — Несколько неудобно просить тебя расстегнуть платье…
— А ты притворись, что я твой… брат.
Он слегка запнулся, увидев отвращение в ее глазах, и быстро изменил последнее слово.
Девушка коротко рассмеялась.
— Не могу представить никого из своих братьев, расстегивающих на мне платье, — они бы смутились и убежали. Но с твоей помощью я справлюсь.
Пуговички, крошечные камушки, и тугие петли с трудом поддавались его негнущимся пальцам, а близость Лары только усугубляла положение. Суровый тест на воздержание.
Когда первая пуговица была расстегнута и в просвете мелькнула нежная выпуклость девичьей груди, он почти помешался. Прикоснуться, сорвать покров, доставить наслаждение жадным глазам… Вся сила ушла на то, чтобы не поддаться импульсу. Однако, когда большая часть пуговиц была освобождена от петель, притворяться больше не осталось сил. Пальцы сами легко коснулись трепещущей нежной груди, погладили и дрогнули.
Брайс не мог отвернуться, горло горело, губы пересохли, а сердце ухало в груди. Он снова стал подростком, делающим первые шаги в любви, скованным, робким, страшащимся неудачи.
Однако она не оттолкнула его, и Брайс смело взял ее подрагивающие груди в ладони, лаская алчущими пальцами соски. Из горла у него вырвался стон, словно рев раненого животного. Он услышал ее протяжный вздох, поднял глаза и увидел ответную страсть в прозрачной синеве глаз.
