Пьер Бенуа. Сочинения в 3 томах - [413]

К нему подошел секретарь и низко поклонился.

— Господин губернатор Камминг, — сказал он, — был вынужден отправиться на инспекцию. Он извиняется перед господином лейтенантом Рэтледжем и надеется, что господин лейтенант позавтракает у него.

"Вот как, — подумал Рэтледж, — бригадир Роби уже сообщил им мое имя. Но все равно. Здесь действительно очень вежливый народ. Подождем. Что бы я в самом деле делал один в этом гнусном городе? Лучше, чтобы здесь меньше видели мой мундир".

И, устроившись поудобнее в ивовом кресле, перелистывая газеты обоих материков, он спокойно ожидал губернатора.

Губернатор вернулся часам к десяти; он так любезно держал себя с Рэтледжем, что рассеял пришедшие тому в голову смутные, впрочем, подозрения. Завтрак, поданный в ротонде, был великолепен во всех отношениях. Рэтледж ознакомил губернатора с официальной целью своей миссии. Они серьезно беседовали о вопросах, касающихся снабжения армии съестными припасами.

— Если бы я мог дать совет генералу Джонстону, — сказал Камминг, — я посоветовал бы ему следующее: пусть он не устраивает слишком больших запасов. Рано или поздно эти запасы становятся нашими господами; не мы ими, а они нами начинают командовать.

— Склады мистера Дайира находятся, кажется, на Большой улице? — сказал Рэтледж.

— Я пошлю за ним, чтобы он пришел сюда, — сказал губернатор. — Подрядчик может и потрудиться. Не велика беда…

Он говорил и в то же время чистил банан. Затем положил ножик, раскрыл портфель и вынул оттуда бумагу.

— И вы сегодня же вечером возвращаетесь в Сидер-Уэлли?

— Сегодня вечером.

— В таком случае, — медленно сказал губернатор, — предпочтительно, и для меня очень желательно, чтобы вы уехали из города до наступления темноты.

— До наступления темноты? — повторил Рэтледж; в ушах у него что-то зажужжало.

— Благоволите взглянуть вот на это, — любезно сказал Камминг, протягивая лейтенанту только что вынутую им из портфеля бумагу.

Рэтледж глухо застонал. Перед ним была точная копия письма Аннабель.

Губернатор отобрал бумагу, тщательно сложил ее и положил назад в портфель. Делая это, он не спускал глаз с лейтенанта.

— Вы, может быть, за нею приехали? — спросил он наконец.

Рэтледж опустил голову.

— Не выпьете ли стаканчик рому? — предложил губернатор.

Он с выражением глубокой грусти смотрел на лейтенанта.

— Вы, может быть, слышали о затруднениях, испытанных несколько лет тому назад здесь полковником Стиату?

— Полковником Стиату?

— Он командовал американскими войсками, пересекавшими Уту по дороге в Калифорнию. Во время их перехода через Соленое Озеро войска эти вели себя так, как недостойно американских солдат. Они насиловали жен честных мормонов и уводили их с собою. Ужасные последствия этого беспутства вам известны. Подозрительность мормонов и граждан Союза; враждебность, сначала глухая, потом открытая, и назначение президентом Бьюкененом военной экспедиции. Остальное вы знаете. В этом приключении, сударь, — я могу вам сказать это только с глазу на глаз, и с какой сердечной болью, один Господь знает! — в этом приключении право было не на нашей стороне.

Он намеренно замолчал.

— Вы знаете, сколько усилий я употребил, чтобы загладить это печальное недоразумение. И вы хотите снова возобновить необдуманным поступком эти несчастья? А вы не подумали о том, какие неприятности можете причинить вашему начальнику, генералу Джонстону, доверчиво подписавшему вам служебную записку, потому что я не могу предположить, — сладким голосом и пристально глядя на своего собеседника, сказал губернатор, — чтобы генерал был в курсе ваших…

Рэтледж понял, что ему расставлена ловушка.

— Генерал ничего не знает, — сказал он.

— Очень рад, — сказал Камминг. — В таком случае мы сочтем эту историю ребячеством с вашей стороны. Можете быть вполне уверены, — иронически взглянув на лейтенанта, прибавил он, — что я никогда ничего не скажу об этом генералу.

Он встал с места, подошел к впавшему в уныние офицеру и взял его за руки.

— Бедное дитя мое, — с состраданием произнес он. — А хорошо ли дали вы себе отчет в том, что хотели сделать?

— Я никого не боюсь, — сказал, готовый заплакать, Рэтледж.

— Это естественное чувство для американского офицера, — подхватил Камминг. — Я совсем не противник храбрости. Но она совершенно ни к чему, раз предмет, ради которого пускаешь ее в ход, не достоин этого.

Лейтенант не мог дольше слушать.

— Я помню, господин губернатор, что миссис Ли приглашала вас к себе и бывала у вас.

— Она бывала у меня, — сказал губернатор. — Но так как она вышла замуж за человека, готовящегося занять высшее положение в мормонской церкви, то, хотя меня обвиняют в пристрастии к этой секте, надо думать, что больше она у меня бывать не будет.

— Что вы хотите этим сказать?

Губернатор взглянул на него с грустной улыбкой.

— Дитя, — повторил он, — дитя! Какая жалость, когда имеешь счастье быть женихом такой чудной девушки, как мисс Регина Сполдинг…

— Оставьте, пожалуйста, в покое мою невесту, — закричал, начиная терять самообладание, Рэтледж. — Не о ней теперь речь идет.

— Другая недостойна вас, — с силой сказал Камминг.

— Вы ответственны за ее несчастье, — пробормотал Рэтледж со слезами на глазах.