Пепельное сердце - [42]

— Ты действительно не матрос, — сказал Фаррин, сфокусировав взор на её белом, словно мел, лице. — На мгновение я подумал, что ты вешаешь мне лапшу на уши.

— На мгновение я подумала, что ты милый!

Он удивил её тем, что вдруг расхохотался — это был неистовый, глубокий и заразительный смех.

— Сейчас ты выглядишь так, будто тебе не мешало бы выпить, — примирительно сказал он. — Это я виноват, что ты испугалась. Пойдём со мной!

Возвышение в носовой части корабля принадлежало матросам, однако в маленьких отделенных местах между ветровыми канатами и деревянной платформой также находились несколько офицеров и совершенно обычных пассажиров. Вероятно, торговцы или путешественники, которые возвращались на свою родину. Матрос, который возился с канатом, на миг насторожился, когда осмотрел одежду Саммер, но всё же молчаливо продолжал работу. Фаррин направился к группе офицеров, которые играли в карты, сидя на полу.

Саммер сразу начала высматривать музыканта и обнаружила его около поручней. Он сидел на перевязанном узелке, который вероятно, представлял весь его багаж. Это был старик с белоснежными волосами и темной кожей, словно корень дерева. Удивившись, Саммер увидела, что его инструментом был удлиненный ящик, на который были натянуты всего четыре струны. Они заканчивались во рту вырезанной головы лошади. «Как он мог извлекать из этого такие ясные звуки?» К её безграничному разочарованию, в этот момент он закончил играть и уставился на море.

— Что ей здесь нужно? — прорычала одна из карточных игроков, не поднимая глаз. Татуировка на её руке была не липовый лист, а змея, извивающаяся вокруг полумесяца.

— Пассажир, — коротко сказал Фаррин. — Она со мной.

Женщина пренебрежительно фыркнула и бросила одну карту в центр, снова погрузившись в игру. Фаррин достаточно близко наклонился к ней, чтобы Саммер почувствовала себя некомфортно.

— Не воспринимай это на личный счет, — шепнул он ей. — У нас, офицеров, узкий круг общения.

— Потому, что никто не должен узнать, что вы играете в карты точно так же, как все остальные?

Фаррин усмехнулся и схватил пузатую бутылку. В свете фонарей жидкость мерцала как красный драгоценный камень. Фаррин всунул в руку Саммер бокал и налил.

— Пожалуй, предлагаю выпить за море. — Он поднял бокал. — И за то, что мы оба скоро будем стоять на твердой земле.

— Пожалуй, я выпью за таинственный Север,— дополнила Саммер. — Страну, в которой запрещено мечтать.

— Неужели? Тогда должно быть, это другой Север, — сказал Фаррин, и сделал большой глоток. Саммер также поднесла бокал к губам. Она никак не могла понять, зависело ли это от холода или от того, что смерть ещё вчера была к ней настолько близка, но вино вдруг обрело вкус жизни — сладкое и игристое, нотки темных ягод и корицы, согревающий её горло жар. — Но ты всё ещё не рассказала мне, чего ты хочешь у нас на Севере? — снова спросил Фаррин.

— Причалить в Торьян и идти воевать. А ты? Ты несёшь ответственность на корабле за наемников?

По его виду, и тому, как он сморщил лоб, она поняла, что с ним не будет так легко отделаться от вопросов. «Будь осторожна», — предостерег её внутренний голос.

— Нет, с добровольцами я не имею ничего общего, — растянуто ответил Фаррин. — Наёмников доставляют к Меловой гавани, а оттуда в лагерь, где их обучают. Мы напротив, плаваем на корабле довольно давно. Мы — эскорт для делегации. Лорд Термес потребовал несколько сопровождающих.

Он качнул подбородком в направлении носовой части, и Саммер бросила взгляд туда. Она обнаруживала там двоих человек, которые стояли спиной к ним в передней части корабля. На них были одеты длинные плащи и натянутые на голову капюшоны, чтобы защититься от бокового ветра. Саммер предположила, что они вместе изучали какой—то план. «Вероятно, географическую карту?»

— Наверное, это очень важная делегация, если она должна так хорошо охраняться, — сказала она.

Он серьезно кивнул.

Саммер сделала ещё один поспешный глоток, чтобы хоть как—то нарушить наступившее молчание. Однако Фаррин всё также пристально смотрел на неё и ждал ответ на заданный вопрос. Теперь пути назад не было. «Сама виновата», — сердито подумала она. «Сейчас же нужно что-то придумать. Ну, это ещё был отличный шанс узнать кое-что о Севере». И, кроме того, даже, если она никогда в этом не признается, ей понравился Фаррин. В течение всего того времени, в которое она дни и ночи провела вместе с Анжеем, это было полезно для неё, хотя бы несколько минут побыть в покое и пообщаться с другими людьми. И на этот раз, не опасаясь его.

— Я... хочу пробыть на Севере всего пару недель. Я сопровождаю друга. В течение нескольких лет мы вместе работали сезонными рабочими в прибрежных городах. Он долго жил на юге и теперь, естественно, беспокоится о своей семье.

— А кто же нет, — пробормотал Фаррин. — Где живет его семья?

— Поблизости Меловой гавани, — неопределенно ответила она. — Я забыла название деревни, но уверена, что он напомнит мне. Откуда ты родом?

— Балин.

— Это где—то недалеко от Торьяна?

Фаррин снова поморщился, и Саммер в который раз пожалела о своей болтовне.

— Я совсем ничего не знаю о Севере, — сказала она, извиняясь. — Это было очень спонтанное решение сопровождать моего друга. Но мне нравится, что он рассказывает о своей родине. Он говорил, там существуют целые деревни, которые висят на скалах во фьордах. И магические водопады.