Пепелище славы - [54]

– Сначала было небо, – вдохновенно поведал он и обвел пространство широким жестом, характеризующим впечатляющие масштабы северной космогонии. – Одно только небо, без начала и конца. И не было на нем ни солнца, ни луны, ни звезд, ни облаков, ни ветра, что поднимает волны. А под небом было море, бездонное и бескрайнее. Ни рыб, ни водорослей, ни морских гадов не водилось в этих бесконечных…

– Хватит! – рявкнул худой эльф, сообразив, что над ним попросту издеваются. – Я хочу знать, что забыли орки в этих горах!

– Забыли? Я, вроде все помню, что надо. Если у тебя проблемы с памятью, могу посоветовать одну травку… С нее, правда, порой такое вспоминают, чего и в жизни не бывает, и в страшном сне не привидится, но в остальном помогает замечательно.

– Заткнись! – длинноухий, явно не привыкший к подобному обращению, уже порядком растерял былое хладнокровие. Шенгар скорчил обиженную физиономию:

– Так мне заткнуться или отвечать? Кстати, мы здесь долго болтать можем. А вот художнику вашему ждать не приходится.

Последняя фраза достигла своего адресата. На этот раз Нириэль побледнела уже не от горя, а от ярости.

– Белондар! – воскликнула она резко. – Дорога каждая минута, ты разве не понимаешь! Ты задаешь свои вопросы, а Алангор может лишиться жизни!

– Если я не получу на них ответа, жизни можем лишиться мы все, – безжалостно отрезал худой эльф, названный Белондаром. – И не только мы.

– Ты так уверен, что я собираюсь на них отвечать? – вмешался Шенгар, отбросив образ дурачка, как кот отшвыривает когтистой лапой надоевшую игрушку.

– Не в твоем положении выбирать, урук-хай!

– Это еще почему? Я в любом положении тебе скажу, чтобы катился к своему Светлому Творцу и дорогу за собой подмел, чтоб эльфятиной не воняло! Нириэль в отчаянии заломила руки:

– Прекратите ругаться, немедленно! Белондар, он был готов показать дорогу к Алангору, если бы не ты со своими дурацкими…

– В обмен на свободу?! – окончательно рассвирепел Белондар. – Ты что, не понимаешь?! Это предательство – отпускать такого пленника!

– Предательство – бросать в беде товарища! – вскричала эльфийка. – И отвечать на вопросы вроде тех, которые ты задаешь этому орку, тоже предательство! Во все времена и все войны не считалось зазорным менять жизнь на жизнь!

Шенгар демонстративно растянулся на полу «тюрьмы» и подгреб вместо подушки большой камень.

– Буду нужен – разбудите, – заявил он.

Белондар издавал время от времени звуки, обозначающие желание что-то сказать, но Нириэль так распалилась, что не давала ему вымолвить и слова.

– Я бы поглядела, что был бы за пленник, если бы не мои стрелы! И я уже начинаю жалеть, что пустила их! Похоже, враг мог лучше позаботиться о нашем раненом товарище, чем начитавшиеся о подвигах предков глупцы вроде…

– Нириэль! – попытался вмешаться эльф с подбитым глазом, за что поплатился немедленно.

– А ты вообще молчи! – рявкнула светловолосая лучница. – Трое на одного, и без моей помощи справиться не могли!

– Один из этих троих умер от ран, нанесенных тем орком, которого ты так жаждешь отпустить! – сумел встрять Белондар. – Он тоже был твоим товарищем, таким же, как Алангор.

– Его не вернуть! А Алангора еще можно спасти! Белондар, я имею на этого пленника не меньше прав, чем ты!

– Но экспедицию возглавляю я, – напомнил каштановолосый.

– Еще бы ты ее не возглавлял! – неожиданно зло отозвалась Нириэль.

Тут уже не выдержали все четверо сопровождающих. Разговор сам собой перешел на эльфийский, но знание языка было совершенно необязательно, чтобы понять: в четыре голоса эльфы пытались урезонить рассвирепевшую воительницу.

Поднялся такой галдеж, что голова у Шенгара начала кружиться вдвое сильнее. «Ушастые меня без всяких мечей в могилу сведут», – мрачно подумал он. И все же у него в мыслях не укладывалось, как возможно хотя бы голос повысить на столь прекрасное и совершенное существо как Нириэль.

Известие о том, что она была стрелком, причинившим ему столько неприятностей, подняло эльфийку на такую высоту, что, заглянув с нее на бренную землю, лишь с превеликим трудом можно было различить муравья по имени Шенгар. Одно утешение – мусор вроде Белондара и его компании оттуда и вовсе не должен быть виден. Тем временем эльфы немного утихли.

– Я сказал нет. Разговор окончен, – смог перевести Шенгар.

Нириэль вдруг живо напомнила ему давешнего барса – за несколько мгновений до смерти, когда зверь понял, что встретил противника не по зубам.

«Ах ты селедка пересушенная! – зло подумал он. – Ты заплатишь мне глотком крови за каждую ее слезинку!»

Шенгар глядел на солнце, неторопливо подползающее к цепи гор, и ему представлялось сияние шелковистых волос эльфийской лучницы.

Солнце скрылось, и наступили сумерки – а Нириэль все так и не пришла. На мгновение у охотника сложилась в голове красивая картинка: Алангор загибается от голода и жажды, он сам каким-то невероятным образом прорывается на свободу, вершит праведный суд над виновными в гибели художника, а Нириэль, пораженная этим героическим поступком, дарит ему свою любовь и верность.

Шенгар поспешил отогнать прочь этот заманчивый призрак. При всей внешней благообразности, идея явно отдавала гнильцой.