Пепел умерших звёзд - [16]

Дракон прищурился, явно что-то прикидывая в уме, и хмыкнул:

– Амбициозный проект…

– Но вы мне поможете? – перебил его Макс.

– Отчего же не помочь… Помогу. Но только с еще одним условием.

– Да? – забеспокоился Аневич-Эндриксон. – С каким?

– Ты примешь меня к себе на работу.

Макс удивленно уставился на собеседника. Предугадывать его поступки было совершенно невозможно – даже стиль речи постоянно едва заметно изменялся, явно показывая, что человеческий язык изучен гостем пусть хорошо, но не в совершенстве. А уж понять, какие мотивы движут этим загадочным существом, он теперь даже не пытался.

– А что такого? – пожал плечами ящер. – Между прочим, в самых больших и успешных корпорациях половина работников – драконы. Сам посуди, что лучше – быть рядовым членом своего социума или до колик уважаемым работником в другом? Ведь мы умнее и способнее, чем многие другие.

– С драконами-то все понятно, – вздохнул Макс. – А вам-то зачем?

– Мне интересно человечество, – загадочно сказал дракон. На его устах играла едва заметная усмешка. «Нет, похоже, про скуку я все-таки угадал», – подумал ученый, но оставил свои выводы при себе.

– А теперь позволь задать тебе пару вопросов, – сказал дракон, вертя в руках татуировочный шприц.

Макс кивнул с обреченным видом.

– Как твое поле работает без магии? Я, признаться, думал, что такое невозможно. – В ровных интонациях визитера прорезалось что-то похожее на удивление, и Аневич-Эндриксон вдруг понял, что для ящера достижения технологии выглядят настолько же странно и чуждо, сколь самому Максу кажется диким и нелогичным волшебство. Это открытие неожиданно уравнивало.

– О, – ученый широко улыбнулся, – это весьма интересная тема. Разработку этого проекта я начал еще в школе! – похвастался он. – Я в ту пору сильно увлекался нанотехнологиями… Впрочем, они мне и сейчас нравятся, ну и наткнулся на кое-какие интересные мыслишки. За основу был взят классический «сервисный туман» – знаете, наверное, такой используют в некоторых системах аварийной безопасности? Я решил создать на его основе полноценную защиту. Сперва я планировал нечто вроде колонии летающих нанороботов с гравитационными двигателями, которые с помощью этого самого двигателя собирают вокруг владельца некий «кокон» из материи, но от этой задумки пришлось отказаться. Антинаучно.

Дракон вопросительно приподнял брови.

– А вы можете себе представить гравитационный двигатель размером в пару молекул? Вот то-то же, – пояснил Макс. – Я перебрал несколько концепций, но все по разным причинам не подходили… В конце концов я разработал принципиально новую теорию, интегрировал несколько старых наработок… и вуаля! – получил контур перенаправления энергии!

Ученый вытащил из кармана коммуникатор, что-то настроил, и в воздухе высветились несколько голографических схем.

– Как ни странно, на мысль меня натолкнул самый обыкновенный соленоид. Проводник с током, чья конфигурация оказывает весьма существенное воздействие на электромагнитные поля. – Максимилиан ткнул пальцем в одну из иллюстраций. – Давно известная технология, ей уже несколько веков. Тем не менее я вдруг подумал: а что, если попытаться развить мысль о взаимодействии геометрических форм и энергии? И вот с этого момента началась настоящая работа!

В воздухе стали высвечиваться иллюстрации – несколько мудреных принципиальных схем, один заковыристый график, столбец замысловатых формул… Максимилиан оживленно комментировал:

– На переход от теории к практике ушли годы. Вы заметили, что сейчас вообще крайне редко изобретается нечто концептуально новое? Сингулярность и все эти дурацкие инвенторы изрядно упростили жизнь, но нанесли сильнейший удар по науке. В самом деле, зачем исследовать, изобретать, творить, когда можно за пять минут дома на коленке сверстать любой необходимый прибор из нужных материалов?

Внимательно слушавший ящер понимающе кивнул. Инвенторы, или «карманные изобретатели», сейчас применялись повсюду. Этот крошечный приборчик представлял собой очень мощный компьютер с более чем специфической программой. Будучи подключенным к Сети, это устройство обрабатывало колоссальные массивы данных и быстро находило решение любых технических задач минимальными средствами. Современным горожанам не было никакой нужды понимать, как работает тот или иной прибор. Зачем? При наличии инвентора можно починить или усовершенствовать любое устройство, даже не задумываясь, какой смысл несет та или иная операция.

– Поэтому с гордостью сообщаю, что мы в ИЦМАЭ были первопроходцами, – продолжал Макс. – На этом поле мы просчитывали шаги сами – в такой ситуации любой «карманный изобретатель» бесполезен. Догадки, предположения, эксперименты… Словом, в конечном итоге начались первые подвижки, и мы сумели выразить математически связь энергии и формы. – Он указал на все еще горящие в воздухе формулы. – Дальше пошло значительно проще, и наконец…

Большая часть голограмм уменьшились и удалились на периферию, а в центре выросла схематичная человеческая фигура. Вокруг нее в воздухе мерцал красный пунктир, образующий нечто вроде крайне сложной трехмерной спирали.