Пепел погасшей звезды. Отражения - [15]

– Вот поэтому ты сегодня будешь спать в своей комнате!

– Если рассуждать логически, то в этом доме все комнаты – мои. И раз уж ты настаиваешь… – завёл свою песню радаманец.

Спорить с этим самоуверенным болтуном было бесполезно. Да и времени оставалось в обрез, а мне ещё следовало успокоиться и привести себя в порядок после бурного воссоединения теперь уже точно не друзей.

Даггерти сладко потянулся и, весьма довольный проделанной работой и достигнутыми результатами в приручении меня строптивой, бодро поднялся.

– Я в душ! Буду рад компании, – улыбнулся хитро.

– Тогда позову Цирана, – ответила ему такой же лукавой улыбкой и, выглянув в коридор – к счастью, пустой, – дёрнула в свою комнату.

Покончив с водными процедурами и вдоволь напевшись в душе, стала наводить красоту перед зеркалом. Пока занималась макияжем, с интересом разглядывала собственное отражение, отмечая, что впервые за долгое время мои фиалковые глаза сияют от счастья. На обычно бледных щеках, стоило вспомнить о недавних мгновениях, проведённых с Рейном, тут же вспыхивал румянец, а губы после бесчисленных пылких поцелуев порозовели и припухли.

Оказывается, пару часов в обнимку с любимым могут сэкономить время и косметику. Ограничившись лишь простым дымчатым макияжем глаз в серой цветовой гамме, поспешила в спальню переодеваться.

Для званого ужина у её святейшества выбрала длинное платье кремового цвета со скромным шлейфом. Простота фасона компенсировалась широким серым поясом, расшитым множеством серебристых стекляшек. Всё как любят радаманцы. Точно такая же блестящая прелесть украшала левое плечо, в то время как правое оставалось открытым.

Собрала часть волос на затылке, дабы были видны массивные серебряные серёжки. В тон им подобрала и клатч. Всунув ноги в кремовые туфельки, в последний раз глянула на себя в зеркало и пришла к выводу, что к выходу в радаманский свет вполне готова.

В дверь постучались, когда я добавляла последний штрих к своему утончённому образу при помощи нескольких капель духов. Тех самых, что так понравились Рейну.

– Войдите!

Мой жених тоже уже успел принарядиться. Сейчас передо мной был не коммодор Даггерти, несколько часов назад вернувшийся домой уставшим и измождённым. А весёлый, излучающий энергию молодой л’эрд, облачённый в элегантный традиционный костюм: чёрные брюки и длинная белоснежная рубашка с воротником-стойкой. Волосы собраны в привычный хвост, на левом виске темнеет неизменная татуировка, к которой я за минувший день, наверное, уже тысячу раз успела прикоснуться губами.

– Нам пора. – Во взгляде и голосе радаманца читалось восхищение, которое он, выйдя из транса, не замедлил выразить и словами: – У меня самая прекрасная невеста во всей Галактике!

– Вот и не забывай об этом, – подарила ему игривую улыбку.

– А ещё у неё самый острый язык и крайне строптивый нрав, – закончил на сомнительной ноте свой комплимент Даггерти. Не дожидаясь от меня ответной колкости, спросил: – Ты ведь больше не будешь отказываться от моих подарков?

– Смотря от каких.

Закатил глаза, мол, я ко всему прочему ещё и невыносимая и, приблизившись, взял меня за руку.

– Раньше ты грозилась отправить его в утилизатор. Надеюсь, теперь будешь с гордостью носить на своём безымянном пальце. Всегда. И в академии тоже, – уточнил на всякий случай.

«Наверняка решил превратить колечко в недвусмысленное послание для Флара», – подумала я, но вслух ничего не сказала.

Позволила надеть украшение себе на руку – платина, инкрустированная тремя маленькими диамантами. Невычурно и элегантно.

В чём-в чём, а в украшениях Рейн разбирался и вкусы мои уже успел хорошо изучить.

Фейрус и Триния не стали нас дожидаться, улетели пораньше, чтобы одними из первых выразить своё почтение хозяйке вечера.

Меня немного потряхивало от волнения, ведь сегодня должно было состояться моё знакомство с радаманской элитой, к тому же в качестве невесты Рейна. Наверняка наше появление не останется незамеченным. Уже предвкушала, как народ будет пялиться и перешёптываться, обсуждая «воскресшего из мёртвых» коммодора Даггерти и его будущую супругу-Проводника.

Пока Рейн пилотировал и пытался отвлечь меня рассказами о днях, проведённых на Минаре, я тщетно боролась с нервной дрожью и втайне надеялась, что на званый ужин её святейшество пригласила от силы человек сорок-пятьдесят. Но вскоре поняла, что надеялась зря. В гости к Провидице, кажется, пожаловал весь цвет столицы.

С высоты, на которой мы летели, загородная резиденция её святейшества смахивала на игрушечный дворец из старых добрых арийских сказок. Именно в таком белокаменном чуде, когда была маленькой, я мечтала поселиться со своим прекрасным принцем.

Оказывается, у нас с Онной одинаковые вкусы. Даже парк, разбитый перед этим архитектурным шедевром, очень смахивал на тот, что был изображён в иллюстрациях к одной детской книжке, которую по вечерам читал мне отец. Здесь тоже росли изящные, подстриженные в виде ромбов и треугольников кустарники, а вокруг фонтанов цвели алые и жёлтые розы.

Пока флаер парил над моей детской мечтой, плавно опускаясь к её парадному входу, я любовалась миниатюрными башенками и полукруглыми балкончиками, залитыми мягким золотистым светом.