Пепел - [3]

Профессор сидел в своем рабочем кабинете, за приоткрытой дверью. Он велел мне затворить дверь лаборатории и пройти к нему. Я пребывал в столь взвинченном состоянии, что явившаяся моему взору картина — вплоть до мельчайших деталей — запечатлелась в моем сознании с фотографической точностью. В центре помещения, на столе с мраморной столешницей, стоял стеклянный ящик, по форме и размерам похожий на гроб. Он был почти до краев наполнен той самой бесцветной жидкостью, которую я двумя днями ранее видел в маленькой бутылке.

Слева, на табурете со стеклянной крышкой, стояла стеклянная банка со свеженаклеенным ярлыком. Я невольно содрогнулся, когда осознал, что она наполнена тонким белым пеплом. А потом я увидел нечто такое, отчего у меня едва не остановилось сердце!

На кресле в дальнем углу комнаты лежали пальто и шляпа девушки, которая вверила мне свою жизнь, — девушки, которую я поклялся любить и оберегать до скончания дней!

Я оцепенел, невыразимый ужас захлестнул мою душу, когда страшная догадка полыхнула в мозгу. Объяснение могло быть только одно: в банке находился пепел Марджори Парди!

На несколько долгих, ужасных мгновений весь мир словно застыл, а потом я впал в безумие — в дикое, неистовое безумие!

Следующее, что я помню, — мы с профессором сцепились в яростной схватке. Несмотря на преклонный возраст, он почти не уступал мне в силе, а хладнокровное самообладание давало ему известное преимущество надо мной.

Все ближе и ближе оттеснял он меня к стеклянному гробу. Еще несколько секунд — и мой пепел смешается с пеплом девушки, которую я любил! Я наткнулся на табурет и одной рукой судорожно вцепился в банку с пеплом. Последним сверхчеловеческим усилием я вскинул банку высоко над головой и нанес противнику сокрушительный удар по темени! Хватка его разжалась, и он рухнул на пол без чувств.

Повинуясь слепому порыву, я поднял недвижное тело профессора и осторожно — чтобы ни капли жидкости не выплеснулось на пол — опустил в ящик смерти!

Мгновение спустя все было кончено. И тело ван Алистера, и губительная жидкость бесследно исчезли — и в стеклянном гробу осталась лишь россыпь тонкого белого пепла!

Пока я стоял, оцепенело глядя на дело своих рук, припадок безумия миновал, и я оказался лицом к лицу с простым и непреложным фактом: я убил человека. Мной овладело неестественное спокойствие. Я знал: против меня нет ни единой улики, если не считать того обстоятельства, что я последний виделся с профессором наедине. Ведь от него ничего не осталось, кроме пригоршни пепла!

Я надел пальто и шляпу, сказал дворецкому, что профессор велел не беспокоить его и что я ухожу на весь вечер. Едва я вышел за порог, самообладание покинуло меня. Не помню, куда я направился, — помню только, что бесцельно бродил по улицам, пока вдруг не оказался у твоего дома.

Прэг, мне нужно было поговорить с кем-нибудь, облегчить истерзанную душу. Я знал, что могу доверять тебе, старина, и потому рассказал тебе все как на духу. Вот он я — поступай со мной, как сочтешь нужным. Жизнь потеряла для меня всякий смысл теперь, когда… Марджори… умерла!

Голос Брюса задрожал от горя и пресекся, когда он произнес имя своей возлюбленной.

Я подался вперед через стол и пытливо заглянул в глаза раздавленному отчаянием бедняге, бессильно сгорбившемуся в кресле. Потом я встал, надел пальто и шляпу и вновь подошел к Брюсу, который теперь обхватил голову руками и сотрясался всем телом от беззвучных рыданий.

— Брюс!

Малкольм Брюс поднял на меня глаза.

— Брюс, послушай меня. Ты уверен, что Марджори Парди умерла?

— Уверен ли я?… — Он резко выпрямился в кресле и уставился на меня широко раскрытыми глазами, когда смысл вопроса дошел до него.

— Вот именно, — продолжал я. — Ты абсолютно уверен, что в банке находился пепел Марджори Парди?

— Но ведь… я… послушай, Прэг! К чему ты клонишь?

— Значит, ты не уверен. Ты увидел на кресле пальто и шляпу девушки и — в своем взвинченном состоянии — сделал поспешные выводы: «Это пепел пропавшей девушки… Профессор испытал на ней свой кошмарный препарат…» — и все такое прочее. Ван Алистер говорил тебе хоть что-нибудь?

— Не помню. Я же сказал, я впал в неистовство — в совершенное безумие!

— Тогда вставай и пойдем со мной. Если Марджори жива, она наверняка находится где-то в доме, а если она там, мы непременно найдем ее.

На улице мы поймали такси, и через несколько минут дворецкий впустил нас в дом ван Алистера. Брюс отпер лабораторию своим ключом. Дверь рабочего кабинета профессора по-прежнему была приоткрыта. Я обвел внимательным взглядом помещение и увидел слева, возле окна, еще одну дверь. Я быстро подошел к ней и подергал ручку, но безрезультатно.

— Куда ведет эта дверь?

— Там просто кладовая, где профессор хранит химическую аппаратуру.

— Все равно ее надо открыть, — твердо сказал я.

Отступив на пару шагов назад, я со всей мочи прицельно ударил ногой в дверь, потом еще раз, еще — и наконец вышиб замок.

Брюс с нечленораздельным криком бросился в глубину кладовой, к огромному сундуку красного дерева. Выбрав один из ключей в связке, он отомкнул замок и трясущимися руками откинул крышку.