Пепел - [22]

– Да, просто мне любопытно, – его голос дрожит, костяшки пальцев побелели, так он схватился за спинку стула.

– Не переживай, все будет очень пристойно, – я подмигиваю ему, и он неловко улыбается в ответ.

Входит Илья, держа в руках поднос с краской и аппаратом, похожим на маленький револьвер.

– Готовы? – спрашивает он, устраиваясь перед Эриком.

– Я–то да, а вот как он не могу сказать, – я развожу руками, и мы смеемся.

– Эрик, сегодня очень важный день – говорит Илья с энтузиазмом, обрабатывая ему кожу. Эрик немного морщится, когда татуировщик делает укол, но сразу же расслабляется, – Сегодня твоя кожа лишится девственности. На лопатке? – спрашивает Илья, и я киваю.

Эрик ничего не отвечает, только качает головой. Похоже, он сейчас обделается.

– Я могу держать тебя за руку, – вырывается у меня, и я пытаюсь подавить приступы смеха.

– Я смогу, – отвечает Эрик, но его глаза в ужасе округляются, когда тату–машинка начинает громко жужжать.

– Тебе сделали заморозку, ты ничего не почувствуешь. Я все на живую делала, – пытаюсь приободрить его я, но по его лицу я вижу, что это у меня плохо выходит.

– Готов? – спрашивает Илья, поднося аппарат ближе к Эриковой спине.

Эрик кивает, и иголка с чернилами касается его кожи. Он морщится, потом поднимает брови и смотрит на меня.

– Я практически ничего не чувствую. Только зуд, – говорит он.

– Я тебе говорила.

– Интересное ощущение. Даже немного жалею, что сделал укол.

– В следующий раз обойдемся без него, – произносит Илья за его спиной, – Похоже, ты втянешься.

Мы втроем смеемся. Я откидываюсь на кресле и расслабляюсь.

Илья был лучший мастером тату в городе, если не во всей стране. Его нашел Руслан, когда решил сделать портрет Ани на груди. Помимо татуировок, он был еще и художником. Это он нарисовал огонь для меня, а после перенес его на мое тело. Он был талантлив, но, самое главное, каким–то невероятным чутьем всегда определял, что человеку нужно.

Вот и сегодня мы долго выбирали, какую татуировку сделать Эрику. Я хотела, чтобы это была надпись по–французски из «Маленького принца» Экзюпери: Все дороги ведут к людям. Илья только покачал головой, и сказал, что это не то. Точнее, он сказал, что для такой тату еще рано. И предложил другой вариант, который мне понравился. Он расспросил о том, как живет Эрик, какие книги читает. Я видела у него на полках Карлоса Кастанеду, и Илья предложил одну фразу из первой книги «Учение Дона Хуана». Я согласилась, мы сделали перевод на испанский, я написала ее от руки, и в таком виде Илья перевел ее на кожу Эрику. Сейчас она начинает оживать под иглой с черной краской.

Вообще, надписи на теле делать недолго. Всего двадцать минут и готово. Так же и сейчас, мы не замечаем этого времени, разговариваем о чем–то отстраненном, когда Илья говорит:

– Готово!

Я вскакиваю и подхожу к Эрику. Смотрю на его лопатку. Теперь там красуется надпись. Илья сделал ее в одну строчку, полностью повторив мой почерк. Буквы немного припухлые, но я знаю, что это скоро пройдет.

– Смотрится отлично! – вырывается у меня.

– Может, мне покажете? – бурчит Эрик.

Мы вдвоем киваем ему на большое зеркало в углу, и Эрик пулей летит к нему. Поворачивается и разглядывает татуировку.

– Чтоб я сдох! – шепотом вырывается у него, – Это испанский?

– Да. Путь без сердца никогда не бывает радостным, – торжественно улыбаюсь я.

– Откуда ты узнала, что я поклонник Кастанеды? – он округляет глаза и смотрит на меня с изумлением.

– Я видела у тебя книги, – моя улыбка растянулась максимально широко, насколько это вообще возможно, – Угодила?

– Она лучшая в мире. Спасибо, – он кивает Илье.

Он расплачивается, внимательно слушает, как ухаживать за татуировкой, и мы выходим на узкую улочку в самом сердце города. Эрик провожает меня до дома, мы прощаемся, и он уходит.

Вот и все. Случайная встреча, несколько дней вместе и это закончилось. Я с грустью смотрю ему вслед, потом выдыхаю и иду домой.

Переживу как–нибудь. Бывало и хуже…

ГЛАВА 14

Дни завертелись обычным хороводом. Каждое утро я с криком открывала глаза, и по привычке изучала потолок, ожидая, что на нем появится что–то новое. Какая–нибудь трещинка или пылинка. Но потолок оставался прежним. Я работала в баре, возвращалась домой, ходила в магазин и каталась на роликах. К слову, теперь я ездила в другой конец города. Не хотела проезжать мимо его дома и смотреть в окна, гадая, там ли он. Ни к чему это все.

Он не звонил, не приезжал ко мне домой, не заходил в бар вечером. Я не видела его несколько дней. Не то, что бы меня это расстраивало, просто прощаясь в воскресенье, он ни слова не сказал о том, что мы больше не увидимся. Просто сказал "Пока" и улыбнулся. Я старалась не думать о нем.

Вот и сейчас, заполняя накладные в каморке бара, я не думала о нем.

Честно. Не думала.

– Детка, тут к тебе пришли, – голос Руслана прогремел за дверью, и я поморщилась.

Что за дурацкая привычка орать?

Я поправила футболку, слегка задравшуюся наверх, пригладила хвост на затылке и прошагала к двери. Схватилась за ручку и выдохнула.

Ну, кто же еще мог ко мне прийти? Ответ очевиден.

Сердце непривычно бешено колотилось в груди, когда я открывала дверь и выходила в зал. За стойкой сидел Эрик в черном костюме и темно–синем галстуке. Прям униформа, ни дать, ни взять.