Пепел - [11]

– Он хороший человек. Это видно.

– Да, он самый лучший, – она вздыхает, – И почему я не вышла за него замуж, когда он меня позвал?

– Он звал тебя замуж? – отголосок ревности пробегает где–то внутри меня.

– Да, но это было очень давно. Мы учились вместе.

– Встречались? – спрашиваю я осторожно.

– Нет, – она осекается, – Не знаю. Больше дружили.

– Странные отношения.

– Я не знаю, как объяснить. Он мне как брат, наверное. У меня нет брата, но я примерно такие же чувства испытываю. Было бы странно встречаться с братом.

– Правда. Но он тебе предлагал пожениться?

– Это было вроде как «Детка, ты самая лучшая на свете подруга и собутыльница. Выходи за меня замуж!». В тот момент он стоял в моей пижаме с розовыми слониками и тряс бутылкой бренди, – она смеется, вспоминая, – Не всерьез. Но сейчас я думаю, надо было согласиться.

– Мне страшно представить свадьбу, – я расслабленно опускаю плечи.

– Скорее всего, мы поженились бы на шашлыках в лесу. Или что–то в таком духе.

– Было бы забавно.

– Не то слово, – она снова улыбается, – Пошли. Я закончила тут.

Мы выходим в зал, я помогаю ей надеть куртку и слежу за тем, как она ставит сигнализацию. Мы выходим с заднего входа, она останавливается, чтобы закрыть дверь. Потом опирается о стену, достает пачку сигарет и закуривает.

Я смеюсь:

– Ты не пьешь, но куришь?

– Иногда.

– То есть травить себя алкоголем вредно, а курить нет?

– Почему, курить тоже вредно. Но от никотина не затуманивается сознание. Голова остается трезвой, – она забавно стучит пальцем по лбу.

– Не поспоришь. Угостишь?

– Пожалуйста, – Дана протягивает мне пачку.

Я закуриваю синий Winston, смотрю на сигарету и спрашиваю:

– Почему мужские?

– Что? – она в удивлении смотрит на меня, опять чертовски сексуально поднимая брови.

– Почему мужские сигареты? Обычно женщины выбирают тонкие, с ментолом. Изящные.

– Это притворство. На самом деле большинство женщин предпочитают простые, крепкие сигареты без добавок в виде ментола, вишни или коньяка. Крепкие, такие, чтоб горло драло, – она пожимает плечами, – Тонкие сигареты с ментолом придумали для тех, кто хочет казаться лучше, чем есть на самом деле.

– Интересная теория – буркнул я, уставившись на тлеющую сигарету.

Маленькие белые хлопья пепла слетели с ее кончика и закружились в воздухе. Я снова перевел взгляд на Дану, отвлекаясь от пепельного танца.

– Я проводила опрос, – она улыбается, тушит сигарету о стену и бросает окурок в урну возле двери, – Пошли, где там твоя машина.

– Я оставил ее у входа.

Она прошла мимо и свернула за угол. Я пошел следом, так и не докурив до конца.

Моя машина – моя особенная гордость. Единственная в стране, всего пятьсот экземпляров по всему миру. Я был одним из заказавших ее производство в 2008 году. Artega GT, двухместный спорткар с просторным кожаным салоном, шестискоростной коробкой передач, тремя сотнями добрых лошадиных сил. 75 тысяч евро железа, покрашенного в черный цвет. 75 тысяч скорости и драйва. Сто километров в час всего за пять секунд.

Я смотрю, как Дана приближается к моей машине, и снимаю сигнализацию. Артега приветливо мигает фарами и автоматически открывает дверь для водителя. Приятный бонус по индивидуальному заказу.

– Ух, ты! – протягивает Дана – В прошлый раз я ее не разглядела. Это Артега?

– Да, – я довольно улыбаюсь. Что ж, мой размер явно заценили, – Ты слышала о ней?

– Да. Я знаю, что это одна из самых редких машин в мире. Их всего пять сотен выпустили и все были распроданы еще до запуска конвейера, – она садится в салон, и ее голова скрывается из вида.

– Я был одним из вложивших в производство, – продолжаю я хвастаться, устраиваясь на пассажирском сидении. Это немного не привычно для меня.

Я никогда никому не разрешал садиться за руль Артеги. Обычно я покупал своим пассиям какой–нибудь автомобиль представительского класса. Ауди или Мерседес. Естественно, после расставания, машину я отправлял обратно в салон. К чему пустые траты?

– С ума сойти. А ее вообще водить простым смертным можно? – Дана пристегивается, и я делаю то же самое.

– Можно, – я поморщился от ее иронии, – Коробка передач простая. Только на педали лучше слишком сильно не давить. Она быстро разгоняется.

Она настраивает кресло под себя, сразу сообразив, что надо делать. Артегу продумали до мелочей: чтобы отодвинуть кресло, или поднять спинку нужно нажать всего пару кнопок. Я протягиваю ключи, она вставляет их в зажигание и, вздыхая, поворачивает ключ. Машина радостно урчит, как обласканная кошка.

– Господи, это божественно, – шепчет Дана, закрыв глаза, – Она как будто живая. Триста лошадиных сил… Я сейчас обделаюсь, – ее шепот срывается на писк, и я невольно улыбаюсь.

Молча, наблюдаю за ней. За неприкрытой детской радостью и восторгом, которую она испытывает, сидя за рулем этой машины. Я чувствую восхищение, искреннее восхищение и гордость от того, что она оценила ее по достоинству. Не потому, что она дорогая или редкая, а по тому, что эта машина может.

Она нажимает на сцепление и газ, машина резко трогается и замирает. Дана тоже замирает и не двигается, испуганно моргая глазами.

– Не бойся. Попробуй еще. Она податливая, – смеюсь я.