Пепел и страховой бес - [101]

– А как, по-вашему, иначе? Полагаете, народ…

– Полагаю, не народ, но часть населения периодически заглядывает в программы партий и кандидатов. Естественно, наиболее разумная часть населения…

– Господа, господа, – засуетился ведущий…

– Если по рукам, здесь недалече открылся любопытный кабачок «Реанимация», – блеснул фарфоровой фиксой Гречкин, – официантки под медсестер, дизайн – аптека, сидишь на кушетках, фирменное блюдо – водка из капельницы. Поедем, обмоем новую должность.

Сергей выдержал паузу, чтобы ответ прозвучал глубоко взвешенным. Предложение было заманчивым, именно сейчас заманчивым, чем когда бы то еще:

– Ты же знаешь, я – один на льдине, работаю только на себя.

– Жаль, жаль, – пожал плечами, дескать, мое дело – предложить, Гречкин, уже повернул, но не смог не подарить Ожогову последнюю фарфоровую улыбку, – А классно ты тогда на боях без правил Стивену Сигалу арбуз начистил… – и был таков.

Телек в вахтерской продолжал пережевывать политику:

– Нет, и еще раз нет! Не более трех процентов избирателей вообще знают, чем отличается программа «СПС» от «Яблочников». Более того – о чем вообще говорится в этих программах! И здесь в силу вступают разработка имиджа, активные действия, порой скандалы – то есть пиар компания. Согласитесь, те же «СПС» ошибаются, и крепко, в одном – один из представителей их партии Анатолий Чубайс, а кто у нас в России во всем виноват?

– Это не определяет успех сугубо региональных партий, – отвесил «Де Ниро», доставая из серебренного портсигара длинную сигарету с мундштуком и мусоля ее в аристократичных пальцах…

Слушать экскурсию о гвардейских нагрудных знаках в царской армии Сергею перехотелось, маячить за вахтерской спиной – тем более. От нечего делать нелегал Ожогов послонялся по прилегающим к Манежной улочкам, взял у рекламного коробейника пригласительный билет на Выставку медицинского оборудования в ЛЕНЭКСПО, повертел в руках и отправил в урну, прокантовался в парке, а ровно через два часа вернулся в сквер. Таня не замедлила появиться, будто пятый туз в колоде, которую Пеплу доверили сдавать.

– Хорошие новости! – крикнула она еще через дорогу, размахивая, аки Кармен, вынутой из зубов невесть откуда стянутой розой, – выиграли шесть – один. Только вот турки подвели.

– Какие еще турки? – насторожился Пепел, почуяв неладное, будто пожилой муж при голенастой миниюбочной, отданной не по любви, осьмнадцатилетней супруге.

– Ясное дело, обычные турки, потомки янычар. Которые не знают жалости ни к англичанам, ни к латышам, порой себе же в убыток. Только на этот раз подвели, ублюдки. Фак, обидно. Я же у наших на счет поставила. Угадала. Дай, думаю, турками добью. Что меня поперло? Всего-то один и восемь… – Все это Таня произносила с искренним возмущением – ненадежные турки явно задели ее за глубинное живое.

– Женский фактор, – вздохнул Пепел, которому злиться и скандалить было совершенно не в дугу, – поставишь второй раз.

– Так футбола сегодня больше нет, – невинно огорчилась Таня.

– И к лучшему, – хмуро усмехнулся Пепел, – у тебя от футбола рассудок прется и в кипятке клокочет.

Таня горделиво приосанилась и даже зарделась:

– Спасибо. Такого комплимента мне еще не делали. Правда… Я со своим мужиком из-за этого рассталась. Он меня к команде приревновал, дурень. А тебе моя роза нравится? – невпопад спросила она.

– Шварценеггер, танго из «Правдивой лжи» [28]. Хорошая роза, зеленый стебель, пурпурные лепестки – как в цветочном магазине… – а ведь Сереге так нужны были рубли, чтобы купить самое завалящее огнестрельное, иначе он в дамках.

– Ладно, ближе к делу. Короче, теперь только НХЛ, – вернула цветок в зубы и принялась вакхически жевать стебель «старая» знакомая.

– Линия есть? – если безобразие нельзя прекратить, его нужно возглавить.

– Обижаешь, – роза куртуазно дала Сереге пощечину.

Малышка забывалась. Женщин Серега никогда в жизни не бил, но сейчас еле усмирил позыв мышц. Стенать о несбывшемся поздно, жаль, что не оказалось рядом более надежных плеч, дабы опереться. Гречкин – не в счет, в том раскладе никто не позволил бы Сереге оставаться независимым. Пепел пробежал глазами по строкам:

– Ставь на победу Анахайма, – сквозь зубы определил он и постарался, чтобы краткие емкие слова, где мат оставался за кадром, вливались в уши безбашенной девчонки безаппеляционным приказом.

– Не спорю, – согласилась Таня, – дай глянуть. Ух ты, и кофф приличный. Ладно, Серега, не смотри зверем. Куда я денусь с подводной лодки?

Она опять исчезла в дверях, но вернулась почти сразу, всего через полсигареты.

* * *

Руль в послушных руках рывком повернулся вправо, Опель занесло на сумме четырех колес. Трое находящихся внутри авто персонажей испытали сомнительный кайф, будто задник Опеля оторвался от дороги, но руки водилы, не отпуская баранку, шарахнулись влево. Набирая скорость, машина помчалась по проспекту Непокоренных.

Через два светофора Чеснок стал соблюдать правила уличного движения. Веня Портер, снял руку, сжимающую пропитанную эфиром тряпку, с опухшего лица неряшливо одетой гражданки лет сорока и, чтобы самому не забалдеть по случаю, вышвырнул тряпку в опущенное окно. Кажется, он поторопился. Гражданка, хоть и плыла по волнам шизы, полной отключки не достигла, глаза, со дна которых взвилась муть, тупо ощупывали пространство, бородавка на щеке топорщилась ежиком волосин.