Пепел и роса - [83]

И хотя постельные навыки, накопленные в двадцать первом веке, стоило пока придержать при себе, время мы провели замечательно. Он оказался неплохим, пусть и не особо изобретательным любовником, а еще обладал восхитительным свойством начисто отключаться сразу после. Как в анекдоте. Мне как раз стоит собраться с мыслями, а разговоры и ласки сейчас точно помешают сосредоточиться.

Этот брак навсегда — вряд ли он сам когда захочет развода, да и я тоже теперь более заинтересована в этом замужестве, чем несколько месяцев назад. Расчет, конечно, в чистом виде. Мне будет удобнее с ним, чем одной. Пусть материально я обеспечена, но этот брак даст мне дополнительные социальные гарантии, а его способности и сфера деятельности защитят от возможных проблем.

Навсегда. Я еще раз посмотрела на доверчиво улыбающегося во сне статского советника. Только сейчас стало понятно, насколько детское у него выражение лица, когда не нужно искать врагов и решать планетарные проблемы. Лет пятнадцать точно я смогу на него любоваться. Бороду тронет седина, морщинок станет еще больше, но он не перестанет шутить и заботиться обо мне. Такое навсегда меня очень даже устроит.

Я приподнялась на постели и взглянула в окно. Дело шло к сумеркам и кому-то явно пора домой. Мужчина рядом со мной мирно спал, ну или очень хорошо притворялся. Я бесшумно собралась — вряд ли уж совсем аккуратно, но как смогла — и погладила его плечо. От прикосновения он вздрогнул, и хорошо хоть за пистолетом не потянулся. Рассеянный со сна, наблюдал, как я пытаюсь хоть слегка спасти прическу.

— Мне пора. — шепнула я.

Человек наиболее честен в момент пробуждения, так что огорчение, мелькнувшее в глазах, было подлинным. Да и прочие эмоции, которыми я вдоволь налюбовалась из-под опущенных ресниц. Смущение, опасение, робость, даже обреченность какая-то. Странно, мне казалось, что сам процесс ему нравился. Он быстро оделся и поймал извозчика. Мы ехали в напряженном молчании и лишь у дверей дома я обронила «Да».

Он, все еще погруженный в себя, поднял глаза от ботинок, которые доселе изучал с поистине криминалистическим упорством.

— Вы согласны?

Я кивнула.

— Только поселимся здесь. — чмокнула его в щеку и исчезла в доме.

18

На этот раз помолвка не требовала скороспелой свадьбы и я углубилась в счастливое ожидание. Графиня Ольга погоревала чуток над моим выбором, но тут же отдалась делу организации грядущего торжества. Свадьбу запланировали на 12 января — очень хотелось зимнего праздника, чтобы снега было побольше и вообще красиво. Тюхтяев соглашался со всем, хотя чем дальше, тем чаще огорчался, что до венчания еще так далеко. Мне порой приходила мысль, что сейчас он куда как более трепетно ко мне относится, чем раньше. Хотя, казалось бы, почему?

В Российской Империи не принято добрачное проживание, но помолвленным вдовам определенно доступно больше, чем остальным, так что порой мы с упоением целовались в самых разных местах, хотя по неясным мне соображениям до спальни дело не доходило. Поцелуи бывали очень долгими, настолько, что руки сами оказывались в разных местах. Мне доставляло немыслимое удовольствие провоцировать советника на потерю самообладания, а он всерьез конфузился этого.

Мы виделись практически ежедневно — введя в ритуал совместные обеды, ради которых он буквально в мыле срывался с работы. Иногда не получалось, и тогда я получала ласковые записки на служебной бумаге с посыльным. Почти незаметно приучила его делиться событиями дня, обсуждая как сложно-политические, так и уголовные вопросы. Поначалу он ссылался на служебную тайну, но потом перешел к анонимности, и мне оставалось только соотносить интриги и газетные публикации.

В целом, наше общение позволяло привыкнуть друг к другу чуть больше. Я с самого начала не ставила своей задачей Большую Любовь, но привязанность начала появляться сама собой. И вот уже ловлю себя на мысли, что радуюсь визитам, запоминаю какие-то моменты, которыми хочу поделиться именно с ним, и практически перестаю ощущать чуждость местных реалий.

* * *

Первые дни этих внезапных отношений я почти и не вспоминала Фохта, пока однажды совершенно случайно — или же по его умыслу — не столкнулась с ним на улице. Суров, отстранен и недружелюбен. А что, собственно, ждать-то?

— Вас можно поздравить, Ваше Сиятельство? — холодно осведомился он.

— Можно. — я вздернула подбородок повыше и почти непринужденно поправила шляпку рукой, украшенной кольцом.

— Прекрасный выбор. — сквозь зубы процедил мой собеседник.

— Да, счастье — встретить человека, которому служба, а вы же, по-моему, коллеги, не мешает любить. — не удержалась я от парфянской стрелы и гордо проследовала к обувному магазину.

И сколько шла, в отражении витрин видела, как он буравит мне спину своими серыми глазами. Да, все могло бы быть иначе. Но этот выбор сделал он сам за нас обоих.

* * *

Тем же вечером поймала себя на демонстративной близости к избраннику в графской ложе. Зацепил меня Фохт все-таки. Мы двумя парами пошли посмотреть на премьеру авангардной пьесы талантливого русского драматурга в Александринском театре. Вообще было необычайно весело: для меня премьера — заезженный сюжет о терзаниях в околотеатральных кругах, а вот Ольга не на шутку увлеклась драмой. И хотя актеры сыграли абсолютно бездарно, судя по реакции публики, мне выход в люди понравился: можно было наконец примерить декольтированное платье, а впереди — четыре действия, три антракта, буфет с шампанским, и пусть женщин в ложах сажали вперед, а мужчин — позади, близость родного человечка радовала. Особенно когда этот родной человек так взволнован моим внешним видом: после первого уроненного платочка, за которым я чуть-чуть вполоборота наклонилась, продемонстрировав куда больше, чем у него в гостях, Тюхтяев отвлекся от сцены и следил лишь за моими надобностями — а я так неловка сегодня…