Пепел и экстаз - [75]

Проходя мимо таверны и складов на пристани, она вспомнила, как охватила ее жгучая ревность, когда она застала здесь Рида с Розитой, а оказавшись на площади, где торговали невольниками, она вдруг отчетливо, словно наяву, увидела ее такой, какой та была в ночь фиесты, когда она танцевала на ней для Рида и совершенно его очаровала. На берегу же залива перед ее мысленным взором тут же возникло застывшее в изумлении лицо Рида, каким оно было, когда она спасла выброшенного на песок дельфина и потом долго плескалась с ним в воде.

Все на острове было связано для нее с воспоминаниями, но более всего песчаный пляж, по которому они часто подолгу бродили вдвоем с мужем солнечными днями и лунными ночами. В этом идиллическом раю, полном ярких красок, нежных ароматов и ласковых ветров, ее так неудержимо влекло к Риду, что иногда казалось, он здесь, рядом с ней. Нередко ее охватывало чувство, что стоит ей повернуть голову, и она увидит его: высокого, темноволосого и такого прекрасного, с глазами синими, как небо, и сверкающими ярче, чем море… Лежа на нагретом солнцем песке, она необычайно ярко представляла, как они с ним занимались любовью на этом самом месте, и, закрыв глаза, ощущала прикосновение его губ в легкой ласке бриза и слышала его голос и полный любви смех в гомоне птиц над головой. Для нее было одновременно и мукой, и радостью переживать мысленно эти полные счастья и любви дни, тем самым словно заново возвращая Рида к жизни.

В отличие от ее первого визита на Гранд-Тер вместе Ридом, на этот раз она поселилась в доме Жана, а не в одном из коттеджей поблизости. Дом Жана был большим, просторным и необычайно уютным. Такой же изящный и полный достоинства, как и его хозяин, он не поражал кричащей роскошью, и все в нем — прекрасная мебель, картины известных мастеров и многочисленные objets d'art[10] — было подобрано с большим вкусом. С первого взгляда любому становилось ясно, что Жан не жалел денег для создания в своем доме уюта и теплой гостеприимной атмосферы.

Если что и говорило о любви Жана к роскоши, так это собранная им уникальная коллекция статуй, находившаяся среди ухоженных цветов и кустов в саду за домом. Все эти статуи изображали богов и богинь моря, и еще в первый свой приезд на остров Кэтлин была ими совершенно очарована. Сейчас она могла вновь любоваться ими сколько угодно, а когда ей это надоедало, в ее распоряжении был весь волшебный остров, красота которого вносила мир и покой в ее истерзанную душу.

Поначалу Кэтлин испытывала некоторую неловкость, живя с Жаном в одном доме, но мало-помалу скованность ее исчезла, и она стала чувствовать себя здесь совершенно непринужденно. Жан был воплощением добродетели и образцом любезного хозяина. Он ни разу не попытался воспользоваться близостью их покоев или своим положением абсолютного владыки острова. Внимание, проявляемое им к молодой женщине, было ненавязчивым. Он лишь следил за тем, чтобы она ни в чем не нуждалась и каждое ее желание незамедлительно исполнялось, и помимо этого ничего не предпринимал, заняв выжидательную позицию.

На третий день неожиданное прибытие на остров специального курьера прервало их заслуженный отдых. Они обедали, когда дозорные дали сигнал тревоги, вслед за которым пришло сообщение, что два британских военных корабля бросили якорь у входа в бухту Баратария-Бей. С одного корабля была спущена шлюпка, и сейчас в ней направлялся к острову какой-то человек.

Все мгновенно встревожились, но Жан поспешил их успокоить, сказав, что представляет в общем, о чем собирается говорить с ним курьер.

— Англичане уже дважды обращались ко мне, — пояснил он Кэтлин, — желая заключить со мной союз против американцев. Заручившись моей поддержкой они смогут захватить Новый Орлеан и закрыть Миссисипи для торговли. Под их контролем окажется западная линия фронта на протяжении всей Миссисипи от Нового Орлеана и практически до Канады.

— И что ты им ответил? — спросила с любопытством Кэтлин.

— Ничего определенного. И та, и другая сторона проявляют в этом деле большую осторожность, играя пока друг с другом в кошки-мышки. Я пытался предупредить губернатора Клэборна о намерении англичан напасть на Новый Орлеан, но этот осел отмахнулся от моих слов. Так что мне не остается ничего другого, как развлекать посланцев Англии в надежде, что они забудут об осторожности и проговорятся о своих планах. К тому же, все эти переговоры помогают нам выиграть время для подготовки обороны Нового Орлеана.

Гонец прибыл с просьбой принять двух офицеров военно-морских сил его величества. Жан ответил согласием и пригласил обоих джентльменов пожаловать к нему вечером на ужин.

— Пусть они немного поостынут, — весело проговорил он. — Они как-никак прибыли сюда с просьбами, и было бы большой глупостью, как я знаю по опыту, проявлять угодливость, согласившись принять их немедленно.

— Твоя манера вести переговоры довольно любопытна. Уверена, я многому могла бы здесь у тебя поучиться, — сказала Кэтлин, с восхищением глядя на Жана.

— Когда-нибудь я с удовольствием научу тебя всему, что знаю, cherie, — ответил он, не отрывая глаз от ее лица, которое мгновенно залилось яркой краской при этом двусмысленном ответе.