Пепел - [2]

3.

 Меня зовут Мелрой Слэйт. Мой отец – владелец итальянского ресторана. Я учусь в экономическом колледже. Моё любимое занятие – посещение вечеринок, я люблю, когда грохочет музыка и вспышки света слепят глаза. Около полугода назад на одной из вечеринок я встретил его. Он стоял в самом углу с бутылкой пива. Блеск света бешено прыгал на его локонах. Он был печален. Я не знаю, зачем я подошёл к нему, но когда он взглянул на меня, ток пронзил моё тело, я больше не мог двигаться. Его невероятно красивые синие глаза, бездонные и глянцевые, я утонул в них. Я никогда раньше не целовался с парнями, я вообще никогда не целовался с незнакомыми людьми. Это была безумная ночь. Мы сидели на крыше и смотрели в чёрное, изрешечённое миллионами звёзд небо. Его звали Лирой Найтл, и он не умел лгать. Я влюбился, влюбился по уши. Мы скрывали наши отношения, я знал, чем он занимается, но слишком сильно привязался к нему. Учёба и девушки перестали меня интересовать. Так продолжалось почти полгода, пока мой отец случайно не узнал. Его гневу не было предела, он был готов убить меня, скорее убить, чем признать, что его сын не такой, как все. Его люди избили Лироя до полусмерти, он едва не погиб, лёжа в луже собственной крови. Ради его же блага я решил послушать отца, но не выдержал. Каждая минута, проведённая без него, казалась вечностью, по вечерам я сходил с ума, погружаясь в свои мечты и фантазии. Через месяц я сбежал из дома, сбежал к нему. Он жил в той ужасной квартире, в окружении увядших цветов и пыли. Пару месяцев мы были безумно счастливы, я ждал его дома, и мы часто гуляли по ковру опавших листьев. Но потом осознание неизбежности само пришло ко мне, я понял, что слишком привык к деньгам, к беззаботной жизни и вечеринкам. Реальность начинала страшить меня, и, однажды, я позвонил отцу. Он был безмерно счастлив, они с матерью уже похоронили меня, уговаривал вернуться домой, обещал новую машину, и то, что не тронет Лироя, если он не будет преследовать меня. И я …я сдался. Каюсь, я не выдержал испытания, меня сломала такая трудная жизнь, и все наши счастливые дни ушли в небытие. Лирой всё понял, когда я только открыл рот, чтобы сказать ему об этом. В его глазах, прекрасных синих глазах, я увидел пустоту и боль. Он отпустил меня, отпустил молча, без истерик. Я благодарен ему за то, что он облегчил мне этот момент. Отец и вправду купил мне новую машину, Порш, но я так и не трогал его. Я вернулся в колледж, и моя прежняя жизнь снова собралась по крупицам. Но что-то исчезло из неё бесследно, бесконечные вечеринки больше не приносили мне удовольствия, я много пил, плохо спал. Но его образ никак не стирался из памяти. Я давно ничего не слышал о нём. Сейчас я встречаюсь с девушкой, Мелиссой. Она прекрасно владеет французским и ходит на курсы актёрского мастерства. У нас есть общая мечта – дом на берегу моря, отец намекнул мне, что если я хорошо окончу колледж, то возможно она сбудется. Меня ждёт светлое будущее, Мелисса красива, у неё шикарные каштановые волосы. Я больше не хожу на вечеринки, но всё же, иногда, я вспоминаю его, надеюсь у него всё хорошо. Меня зовут Мелрой Слэйт, мне 23 года, и я счастливый человек.

4.

 Я погружаюсь во тьму, голоса, тысячи, нет, миллионы голосов гомонят в моей голове, я велю им заткнуться, но они ещё громче кричат, взрывают мой мозг. Нет, это всего лишь сон. Я на кровати, я жива. Кто я? Кристина Адамс. Вот уже почти полгода мне кажется, что я медленно схожу с ума. Боль, она почти реальна, она превратилась в огромного монстра под сердцем, который пожирает его день за днём, а я теряю остатки разума. Я думала, что любовь несёт свет, но это не так, я умираю, медленно истекая кровью. Раз. Меня почти нет, и ветер рвёт мои волосы, превращая их в языки пламени. Два. И весь мир мёртв, мёртв для меня. А я? Я жива? Я дышу. Или нет? Я уже и сама не могу понять. Три. Зачем поют глупые птицы, неужели они не знают, что мертвецов не радует их радостное пение. Четыре. Серые дни бесцветной чередой проносятся перед глазами. Я уже давно не я. Кукла, набитая внутренностями. Я часто задаю себе вопрос, зачем всё это? Если солнце больно обжигает, а звуки жизни причиняют новую боль. Мои руки покрыты глубокими шрамами, иногда я режу их лезвием, чтобы боль вернула меня к реальности, но страх пропадает, и порезы становятся всё глубже и глубже. Пять. Я больше не умею дышать, не умею чувствовать, не умею любить. Я стою в толпе, но я в ней одна, совершенно, и мне холодно. Шесть. Мне кажется, я схожу с ума…

5.

 Я никак не могу привыкнуть к ощущению бесконечности, здесь время тянется намного дольше. Здесь нет никаких чувств, кроме боли и страха. Я не бесплотный дух, у меня есть тело, но оно остаётся таким, каким нашли его во время моей смерти. Я постоянно истекаю кровью, и у меня кружится голова.  Я хочу, чтобы это закончилось. Иногда я спрашиваю себя, зачем я сделал это? Моя жизнь казалась мне невыносимой, она медленно убивала меня, сводила с ума. Кто я? Кем я был в том мире? Марионеткой? Песчинкой? Я любил, да, я любил, но меня предали. Меня ненавидели с самого рождения, я был частицей того зла, которое поселили в мою мать. Она проклинала весь мир, и мир проклял её в ответ. Что я видел? Нищету и грязь. В 10 лет она бросила меня на произвол судьбы, оставив мне лишь один способ зарабатывать деньги. Я привык,  я не знал, для чего живу, я просто жил. Ещё один день, ещё одна ночь, и, слава Богу! Завидовал ли я нормальным людям? А что значит нормальным? Может тем, кто пользовался мной? Нет. Я могу сказать это совершенно точно, нет. Я хотел просто жить, я ни о чём не задумывался, я не искал смысла, алкоголь помог мне забыть о боли. Иногда я был счастлив. А потом появился ОН. Как из иного мира, совсем другой, такой странный и непохожий. Я перевоплотился. У меня выросли крылья, я был ангелом, падшим ангелом у его ног. ОН был для меня всем. И он убил меня. Когда он ушёл, жизнь потеряла цвет. Она стала серой, нет скорее чёрной. Пустота, жуткая пустота заполонила сердце. Я не спал, не ел, редко выходил на улицу. Я копался в себе, все причины меркли перед одной самой главной – я был не тем, не для него. Я возненавидел себя, возненавидел за свою слабость, свою ничтожность. Алкоголь уже не убивал боль, он искажал её, делал ещё более невыносимой. У меня не было друзей, чтобы разделить своё горе, не было никого. Одиночество и депрессия стали моими союзниками. Я сидел перед распахнутым окном и смотрел на дождь. Я утопал в своей печали. Я не мог понять,  даже не пытался. И, однажды, я понял, что я не нужен этому миру, что я не нужен вообще никому. Мысли, кошмарные мысли копошились в моём черепе, и день за днём я терял разум. Сначала мне нравилось безумие, оно выстроило замки в моих фантазиях и населило их несуществующими образами, среди них я не был одинок. Но потом они опустели, и лишь голодный ветер гонял листву по дорожкам моего вымышленного сада. Я видел себя мёртвым, сидящим на качелях со склонённой головой, словно кукла. Кровь медленно капала в лужу, подёрнутую плёнкой. Побелевшие глаза смотрели в пустоту, а на губах играла чуть заметная улыбка. Эта картина понравилась мне, нет боли, нет мыслей, нет одиночества. Я выпил пива, потом ещё и ещё, возможно было что-то крепче, я не помню. Разум отключился. Всё было как в кино: я взял лезвие, наполнил ванну горячей водой, сел в неё с недопитой бутылкой и долго смотрел на своё запястье. Мне было страшно, я, вдруг, испугался боли или смерти. Я отчаянно цеплялся за жизнь, я искал причины остаться в этом мире, но печаль была сильнее. Она сдавила сердце, и мне даже показалось, что на мгновение оно перестало биться. Первый порез заставил меня вздрогнуть, я не решился на сильный удар, кожа разошлась по краям, и кровь полилась багровыми потоками. Я сжал кулак и лезвием вспорол руку до самого локтя, боль была притуплённой, но всё-таки явной. Я уже не боялся. Я умирал долго, я дрожал, я терял сознание. Мне стало очень холодно, и жизнь отпустила меня.