Пепел - [15]

Шрифт
Интервал

Серп луны был и снежен, и тонок.

1904

Москва

В ЛОДКЕ

Лишь прохладой дохнул водяною,

Порастаяли черные мысли.

И цветов росяных надо мною

Белоснежные кисти повисли.

Затомлен поцелуем воздушным.

И поклоны зеленого стебля

Я веслом отклоняю послушным,

Легкоструйные ткани колебля.

Что со мною? Восторг ли, испуг ли

В пенном кружеве струйном уносит?

Золотые, закатные угли

Уходящее солнце разбросит.

Прокипев, хрустали золотые

Разбежались от пляшущих весел.

И смеясь, росяные цветы я

В бирюзовое зеркало бросил.

День сгорел — отошел: он не нужен…

И забила по ясности зыбкой

Пузырьками воздушных жемчужин

Легкоплавная, юркая рыбка.

1907

Париж

ЖИЗНЬ

В. И. Иванову

Всю-то жизнь вперед иду покорно я.

Обернуться, вспять идти — нельзя.

Вот она — протоптанная, торная,

Жаром пропыленная стезя!


Кто зовет благоуханной клятвою,

Вздохом сладко вдаль зовет идти,

Чтобы в день безветренный над жатвою

Жертвенною кровью изойти?


Лучевые копья, предзакатные.

Изорвали грудь своим огнем.

Напоили волны перекатные

Ароматно веющим вином.


Как зарей вечернею, зеленою,—

Как поет восторг, поет в груди!

Обрывутся полосой студеною

Надо мной хрустальные дожди.


Всё поля — кругом поля горбатые,

В них найду покой себе — найду:

На сухие стебли, узловатые,

Как на копья острые, паду.


Август 1906

Серебряный Колодезь

ВЕЧЕР

Вечер. Коса золотистая,

Видишь, — в лесу замелькала осиновом.

Ветка далекая,

Росистая,

Наклоняется

В небе малиновом.

И сорока качается

На ней белобокая.

Слежу за малюткою:

С видом рассеянным

То постоит

Над незабудкою,

То побежит

За одуванчика пухом развеянным.

Милая, ясная,

Синеокая,—

Засмотрелась, как белочка красная

Проскакала по веточке, цокая.

Ласковый, розово-матовый

Вечер.

В небо вознесся агатовый

Блещущий глетчер.

1906

Дедово

ТЕНЬ

Откос под ногами песчаный, отлогий.

Просторы седые открылись с откоса.

И спелою кистью усталые ноги

Целует и гладит мне спелое просо.

Но облак, порфирой своей переметной

Лизнувший по морю колосьев кипящих,

Поплыл, оттеняя в душе беззаботной

Немые пространства восторгов томящих.

Я плакал: но ветром порфира воздушно,

Как бархатом черным, — она продышала;

И бархатом черным безвластно, послушно

Пред солнцем, под солнцем она облетала.

Я в солнце смеялся, но было мне больно.

На пыльной дороге гремели колеса.

Так ясен был день, но тревогой невольной

Вскипело у ног медно-ржавое просо.

1906

Серебряный Колодезь

РАБОТА

П. И. Астрову

На дворе с недавних пор

В услуженье ты у прачки.

День-деньской свожу на двор

Кирпичи для стройки в тачке.

День-деньской колю дрова,

Отогнав тревогу.

Все мудреные слова

Позабыл, ей-богу!

От зари до поздних рос

Труд мой легок и налажен.

Вот согнулся я, и тес

Под рубанком срезан, сглажен.

Вдоль бревна скользит рубанок,

Завивая стружки.

Там в окне я из-за банок

Вижу взгляд подружки.

Там глядишь ты из угла

На зеленые березки…

С легким присвистом пила,

Накалясь, вопьется в доски.

Растяжелым утюгом

Обжигаешься и гладишь.

Жарким, летним вечерком

Песенку наладишь: —

Подхвачу… Так четко бьет

Молоток мой по стамеске:

То взлетит, то упадет,

Проблистав в вечернем блеске.

1904

Ефремов

ВСЁ ЗАБЫЛ

Г. Гюнтеру

Я без слов: я не могу.

Слов не надо мне.

На пустынном берегу

Я почил во сне.


Не словам, — молчанью, брат,

О, внемли, внемли.

Мы — сияющий закат,

Взвеянный с земли.


Легких воздухов крутят

Легкие моря.

Днем и сумраком объят,—

Я, как ты, — заря.


Это я плесну волной

Ветра в голубом.

Говорю тебе одно,

Но смеюсь — в другом.


Пью закатную печаль —

Красное вино.

Знал, забыл — забыть не жаль —

Всё забыл давно.


Март 1906

Москва

КРОТКИЙ ОТДЫХ

Я изранен в неравном бою.

День мои труден и горек.

День пройдет: я тебя узнаю

В часке тающих зорек.


От докучных вопросов толпы

Я в поля ухожу без ответа:

А в полях — золотые снопы

Беззакатного света.


Дробный дождик в лазурь

Нежным золотом сеет над нами:

Бирюзовые взоры не хмурь —

Процелуй, зацелуй ветерками.


И опять никого Я склонен,—

Я молюсь пролетающим часом.

Только лен

Провевает атласом.


Только луг

Чуть сверкает в сырой паутине,

Только бледно сияющий круг

В безответности синей.


Февраль 1905

Москва

ПРОГУЛКА

Не струя золотого вина

В отлетающем вечере алом:

Расплескалась колосьев волна,

Вдоль межи пролетевшая шквалом.

Чуть кивали во ржи васильков

Голубые, как небо, коронки,

Слыша зов,

Серебристый, и чистый, и звонкий.

Голосистый поток

Закипал золотым водометом:

Завернулась в платок,—

Любовалась пролетом.

На струистой, кипящей волне

Наши легкие, темные тени —

Распростерты в вечернем огне

Без движений.

Я сказал: «Не забудь»,

Подавая лазурный букетик.

Ты — головку склонивши на грудь,

Целовала за цветиком цветик.

1904

Серебряный Колодезь

ОБРУЧАЛЬНОЕ КОЛЬЦО

Солнца эфирная кровь,

Росный, серебряный слиток,

Нежность, восторг и любовь.

Вот он — пьянящий напиток

Знай: это — я, это — я,

Это — мои поцелуи.

Я зачарую тебя.

Струи, жемчужные струи!

Если с улыбкой пройдешь

Лугом, межой, перелеском,

Я — в закипевшую рожь

Брызну рассыпчатым блеском.

Если ты пьешь, чуть дыша,

Венчиком розовых губок,—

Знай, молодая душа —

Неба взметенного кубок.

Кубок лазурный испей:

Слаще, звончей и чудесней

Там — меж струистых зыбей —

Райские, райские песни.

Сердишься, прячешь кольцо,—

Душу грозою наполню,

Ярые тучи в лицо

Мечут янтарную молнью.

1907

Петровское

ПАМЯТЬ

Листочком

Всхлипнет ветка осиновая.

Глазочком

Поморгает лампадка малиновая.


Еще от автора Андрей Белый
100 стихотворений о любви

Что такое любовь? Какая она бывает? Бывает ли? Этот сборник стихотворений о любви предлагает свои ответы! Сто самых трогательных произведений, сто жемчужин творчества от великих поэтов всех времен и народов.


Петербург

Андрей Белый (Борис Николаевич Бугаев) – одна из ключевых фигур Серебряного века, оригинальный и влиятельный символист, создатель совершенной и непревзойденной по звучанию поэзии и автор оригинальной «орнаментальной» прозы, высшим достижением которой стал роман «Петербург», названный современниками не прозой, а «разъятой стихией». По словам Д.С.Лихачева, Петербург в романе – «не между Востоком и Западом, а Восток и Запад одновременно, т. е. весь мир. Так ставит проблему России Белый впервые в русской литературе».


Москва

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Петербург. Стихотворения

Андрей Белый (Борис Николаевич Бугаев) – одна из ключевых фигур Серебряного века, оригинальный и влиятельный символист, создатель совершенной и непревзойденной по звучанию поэзии и автор оригинальной «орнаментальной» прозы, высшим достижением которой стал роман «Петербург», названный современниками не прозой, а «разъятой стихией». По словам Д.С.Лихачева, Петербург в романе – «не между Востоком и Западом, а Восток и Запад одновременно, т. е. весь мир. Так ставит проблему России Белый впервые в русской литературе».Помимо «Петербурга» в состав книги вошли стихотворения А.Белого из сборников «Золото в лазури», «Пепел» и поэма «Первое свидание».


Символизм как миропонимание

Андрей Белый (1880–1934) — не только всемирно известный поэт и прозаик, но и оригинальный мыслитель, теоретик русского символизма. Книга включает наиболее значительные философские, культурологичекие и эстетические труды писателя.Рассчитана на всех интересующихся проблемами философии и культуры.http://ruslit.traumlibrary.net.


Сон страсти

Книга «Сон страсти» повествует об интимных отношениях, связавших в начале прошлого столетия трех замечательных людей России: Александра Блока, Любовь Менделееву-Блок и Андрея Белого. События их сугубо личной, закрытой для других стороны жизни, но поучительной для каждого человека, нам сегодня помогли воссоздать оставленные ими дневники, воспоминания, переписка. Итог этим порой счастливым, порой трагичным переплетениям их судеб подвел Блок: «Люба испортила мне столько лет жизни, замучила меня и довела до того, что я теперь.