Пеп Гвардиола. На пике - [103]

Однако на удивление, Пеп продолжил и смог сделать команду лучше. Вновь он доказал, что способен побеждать негативные расклады, трансформировав свою команду и поведя ее за собой на поле, где она творила героические вещи; при этом он не изменял ни своим ценностям, ни философии клуба. Пеп достиг чего-то, казавшегося невозможным, добился сверхчеловеческого успеха, но за это пришлось заплатить высокую цену: он, может, и выглядит супергероем, но в случае неудачи его кровь потечет так же, как и любого из нас, – и потому-то его достижения выглядят еще более впечатляющими, не вопреки его человеческим качествам, а благодаря им.

Это все – часть магии Пепа. Публика была очарована таким соблазнительным коктейлем: с одной стороны, хрупкий, даже в физическом смысле, человек, а с другой стороны – харизматичный и сильный лидер. И его команда во многом такова: чрезвычайно убедительна в плане своего стиля игры, с очевидными культурными нюансами и характеристиками; но с другой стороны, слабая, невысокая и не блещущая физическими данными по сравнению со средними футболистами – это противоречие и сделало Пепа и его игроков столь привлекательными.

Он заработал свой авторитет не только посредством стиля игры команды и ее трофеев, но также за счет своего поведения, как в трудные, так и в счастливые моменты, за счет своих достижений и умения признавать собственные ошибки. Циники говорили, что его хладнокровие и образцовое поведение не более, чем глянцевая обложка, и что настоящего Пепа мы увидим только в поражении. СМИ любят футбол, потому что он, как правило, черно-белый, он рассказывает истории о победителях и проигравших. Хороших и плохих. И мадридская пресса хотела верить, что Пеп – из плохих, что его публичный образ не более чем маска, скрывающая нечто в корне противоположное. Это активно стало проявляться в апреле и мае 2011 года, когда «Барселона» четыре раза играла с «Реалом». Жажда противопоставить плохое хорошему и преподнести представителей двух команд как посланников от каждой из этих непримиримых сторон, этот символизм, которым наделяли противостояние, положили начало невиданному в современной истории испанского футбола периоду вражды и ненависти.

Несколько случаев ближе к окончанию правления Пепа, вроде проигрыша «Реалу» и вылета из Лиги чемпионов после матча с «Челси», сыграли роль лакмусовой бумажки, предоставив нам шанс ненадолго взглянуть на другую стороную личности Гвардиолы. Его жалобы на судейство стали способом выпустить накопившийся пар, избавиться от негативных эмоций, которые он копил весь сезон.

Эти моменты несколько поменяли взгляды на «Барселону» тех, кто видел в ней больше чем клуб, кто влюбился в командный стиль игры и ее нравственный облик – и тех, кто видел в Пепе Гвардиоле квинтэссенцию качеств идеального мужчины. Пеп неохотно играл роль социального лидера, и фанаты, которые оказались меньше других подвержены влиянию его ауры, поняли его. Остальные же говорили о Гвардиоле, который существовал исключительно в газетах и в их собственных головах. Гвардиола, которого сам Пеп никогда не признавал: «О ком это они говорят, когда обсуждают меня? – спрашивал он самого себя, читая статьи о своих методах, о своих лидерских качествах и предполагаемых супергеройских силах. – В этих книгах пишут такие вещи, о которых даже я сам не знал».

По сути, во многих отношениях Гвардиола был полной противоположностью того идеального образа, что составили его поклонники. Он прагматик, а не философ, как в негативном смысле это слово использовали некоторые в его отношении, включая Ибрагимовича. Он больше тренер, нежели лидер, больше заинтересован в образовании и совершенствовании, нежели в соревнованиях. Если и создалось впечатление, что ему досталась новая роль в «Барсе» после ухода из нее Жоана Лапорты, то это из-за того, что клуб лишился власти, в отсутствие которой Пеп не стал прятаться от ответственности. Но необходимость дуализма в футболе, который публике важно преподносить, чтобы сделать игру более захватывающей и интригующей, говорит нам, что каждому супергерою нужен заклятый враг, так картина будет более полной. И он – равно как и СМИ, и фанаты – нашел идеального кандидата на эту роль: могущественного соперника, имевшего общее прошлое с Пепом, но который со временем превратился в недруга; который представлял, при поверхностном анализе, ценности, противоположные ценностям Гвардиолы; который цвел пышным цветом в своем образе человека, чьи личные качества и черты были полной противоположностью образа каталонского тренера – и который был приглашен главным врагом «Барселоны» для того, чтобы прекратить ее доминирование. В Жозе Моуринью Пеп Гвардиола обнаружил идеального комиксного злодея.

В этой драме характеры главных героев прочерчены очень ясно. Хороший против плохого; сдержанный против скандального. Они – антагонисты, и каждый из них выступал как полная противоположность другого, это помогало им оформлять контуры роли, которую каждый из них взял в качестве своей. Очевидно, что Моуринью искал прямой конфронтации и чувствовал себя более комфортно, пребывая в постоянной борьбе, которую видел необходимым инструментом для расшатывания основ команды и клуба, творивших историю. Пеп никогда не жаловал такие методы – но даже он однажды решил выйти и ответить. Но под конец своего четырехлетнего пребывания в «Барселоне» Пеп признался одному из своих близких друзей, что «Моуринью выиграл войну»: конфликт, в который он не хотел ввязываться и который в итоге разрушил все приятные воспоминания, которые остались в памяти от нескольких потрясающих схваток двух команд.