Пенсионер. История вторая. Свои и чужие - [5]

— Нет, мы же как приехали, сразу к Джо. Но спасибо, что сказала. Завтра обязательно зайду.

— Зайди. И Жанну возьми. Он вчера выставил на продажу немало украшений, думаю, она себе что-нибудь обязательно подберёт. Я подобрала, — и она коснулась мочки уха, где висела изящная витая серёжка с двумя небольшими, не больше двух десятых карата, камешками. Серьга привлекала простотой и изяществом исполнения. Похоже было, что делал её настоящий мастер.

— Интересная вещица. Дорого?

— Не дороже денег. Он весь мокрый сезон изготавливал украшения, а вот теперь выставил их на продажу.

— Жанне покажи.

— Уже, — она хитро улыбнулась. — Ладно, пошла я к девушкам, а то твоя жена ко мне ревнует.

Мэри по-кошачьи потянулась, выгнувшись так, что её большая грудь, казалось, сейчас разорвёт тонкую ткань платья, потом хитро мне улыбнулась и томно сказала:

— Что же ты, милый, мне сначала не позвонил. Собрались бы в представительстве. А здесь даже бассейна нет.

Она игриво дотронулась пальцем до кончика моего носа, развернулась на пятке и, покачивая округлыми бёдрами отошла. Я налил себе ещё пятьдесят граммов водки и залпом выпил. Зря Мэри Сью это делает. Всё ведь давно кончилось. Да, я неделю спал с этой женщиной в одной постели, и Жанна об этом отлично знает. Но то было в прошлом, ещё до наших с моей женой отношений. И больше, я уверен, не повторится.

Новая Земля. Дагомея. Лимпо. 25 год 2 месяц 12 число. 09:30

Мы с Жанной проснулись одновременно, посмотрели друг на друга и звучно поцеловались.

Ночевали как обычно, на биологической станции. Когда-то начальник полиции Лимпо, Питер ван Рюйтер, предоставил нам это право, благо станция стояла заброшенной, без должного ухода. Теперь в каждый свой приезд наша семья останавливалась только там, а в остальное время никто даже не думал входить в это здание и тем более что-то брать. Можно было сказать, что в Лимпо у нас появился свой дом.

Сегодня проснулись поздно. Обычно в это время я уже находился в шахте, но мы ведь устроили себе день отдыха. Поэтому можно было не спеша проделать все утренние процедуры, позавтракать, и только тогда решить, чем сегодня будем заниматься.

— Рыжая, я собираюсь сходить с камнями к новому ювелиру. Пойдёшь со мной?

— Сам ты… э… — Жанна долго подбирала слово, не нашла и показала мне язык. — Струна, вот! Давай завтра? Сегодня я хотела к Мелинде в Фиссу сходить. Мне носить нечего.

— Как я люблю это ваше «носить нечего». Обычно оно означает, что места в шкафах уже нет.

— Это чьё это наше? А? Сколько у тебя ещё женщин? — она накинулась на меня и принялась притворно кусать за нос, уши, щёки… Я схватил жену в охапку и поднял над собой.

— Сдаёшься?

— Да! Сдаюсь. Я само повиновение, мой падишах.

Я поставил жену на пол и тихо сказал:

— Тебе эта фраза не идёт.

Мы молча сделали ещё по глотку кофе, и я предложил:

— Давай тогда, ты в Фиссу, а я к Майеру зайду. Он вчера новой винтовкой хвастался, вот и постреляю, посмотрю, так ли она хороша.

Я довёз Жанну до магазина, оставил машину там же и пошёл к оружейнику пешком. Благо, идти было всего ничего.

— Доброе утро, Курт. Как ты себя чувствуешь?

— Гут морген, майн кумпель. Если вам больше пятидесяти лет, вы проснулись и у вас ничего не болит, значит вы умерли.

— Смешно. Ты вчера про какую-то невероятную винтовку рассказывал. Покажешь?

— Хеклер-Кох 416?

— Именно.

— Так поехали на стрельбище. Сам и попробуешь, — Курт достал из-под прилавка новенькую чёрную винтовку, формой похожую на М16, и положил её передо мной.

— А она действительно и штурмовая, и снайперская?

— Сам увидишь. Хочешь снайперскую — вешай оптику. Хочешь штурмовую — пристегни подствольный гранатомёт. Хочешь — коллиматор, хочешь — магазин на сто патронов. А главное — надёжная как Калашников.

Объясняя всё это, Курт одновременно в секунды пристёгивал и отстёгивал гранатомёт, оптический прицел, тактическую рукоятку и так далее. В конце концов я загорелся. Хотелось уже попробовать это универсальное оружие.

— Ну поехали, поехали. А то у меня скоро слюна капать начнёт.

На стрельбище нас встретил Джозеф с выводком молодых ополченцев. Я вошёл за деревянный забор и замер. На меня смотрели десять пар удивлённых глаз. А полковник торжественно произнёс:

— Итак, бойцы, это и есть тот самый мистер Сухов, который один ликвидировал всю банду «Красные скорпионы». Сейчас он покажет вам, как надо стрелять.

Я отозвал Окочукво в сторону и зло прошептал:

— Ты что делаешь-то? Джо, я эту винтовку впервые в жизни в руки взял. А если облажаюсь? Разобьёшь мальчикам идеалы, да и я от стыда сгорю.

— Не облажаешься, — он тяжело хлопнул меня по плечу, и я чуть не присел. — Мне Питер всё рассказал. Сразу после того, как я тебя застрелить грозился, помнишь?

— Конечно. Незабываемое зрелище. Тёмно-серый Джозеф с палочкой идёт убивать русского снайпера.

— Вот-вот. Он мне тогда долго описывал, как ты на тамтам отреагировал, и что шансов у меня в этой дуэли не было ни одного. Я теперь думаю, у тебя в роду никого из банту не отметилось?

— А банту, это кто?

— Один африканский народ. Мой народ. Как раз банту и достигли самых больших успехов в развитии религии Вуду.