Пехотинец в Сталинграде. Военный дневник командира роты вермахта. 1942–1943 - [9]
– Все понятно, герр Холль. Удачи!
Я осторожно прокладывал себе путь вперед, пользуясь для укрытия каждой складкой местности. Если это возможно, иваны не должны ничего заметить. Оба штурмовых орудия медленно катились за мной. Подойдя к перекрестку, я подал заранее оговоренный сигнал остановиться. Глядя в бинокль, я видел, как по улице, прикрываясь, медленно и осторожно крались унтер-офицер Павеллек и обер-ефрейтор Вильман. Теперь, когда я прошел мимо них за первым штурмовым орудием, им будет легко поддерживать со мной связь. Я видел и обер-фельдфебеля Якобса, который был уже на месте с тремя солдатами. Его привел посыльный Неметц. Они присоединились к Павеллеку и ждали, пока появимся мы. Я снова осмотрелся на этой широкой и прямой асфальтированной улице. По правой стороне стояло несколько деревянных столбов с бессильно повисшими с них электрическими проводами. Часть проводов была сорвана и лежала на асфальте улицы. Часть же проводов все еще была подсоединена к столбам. Нам следовало быть осторожными, чтобы они не стали помехой нашему продвижению. Я сжал кулак правой руки и несколько раз ткнул им перед собой. Оба штурмовых орудия медленно покатились вперед. Их командиры уже закрыли свои люки. Когда орудие лейтенанта Хемпеля выкатилось на середину перекрестка, оно развернулось к югу, и я, склонившись, побежал за ним. Я рысью бежал за машиной, так, чтобы иметь возможность прикрываться от огня русских и подавать сигналы своим солдатам, когда мы поравняемся с ними. Вдруг мощный звук орудийного выстрела заставил меня упасть на колени. Это лейтенант Хемпель разглядел цель и сделал первый выстрел. Вскоре последовал второй. Это открыло огонь по своей цели, по правому крылу высотки, второе штурмовое орудие. Поборов ошеломление после первых выстрелов, я постепенно стал привыкать к оглушающему огню обоих орудий. Никогда прежде мне не доводилось находиться так близко к ним. Но они принесли моим товарищам так необходимую им помощь. Мы прошли мимо Якобса, Павеллека и их солдат. Выполняя мой приказ, переданный через Неметца, они присоединились к нам. Теперь за каждой машиной бежало по четыре пехотинца. Я прокричал, обращаясь к Неметцу:
– Неметц, бегите к лейтенанту Вайнгартнеру! Когда мы подойдем к зданию, он должен пойти вперед на всем нашем участке, чтобы нанести скоординированный удар одновременно с нами. Оставайтесь с ним, пока не дойдете до высотного здания.
– Яволь, господин лейтенант! Понял!
Все происходило с молниеносной скоростью. Мы двумя группами бежали за машинами. Сюрприз для противника был полным. Он прекратил вести оборонительный огонь из здания, который целый день сегодня создавал для нас такие трудности. Мы подошли к зданию, и теперь нам нужно было держаться связного провода, который спиралью разлетался под гусеницами машин. До выхода в левое крыло оставалось еще около 30 метров; вход в правое крыло лежал еще дальше примерно в 100 метрах.
– Якобс, мы собираемся сделать общий рывок. Я беру левое крыло, а вы возьмете на себя правое. Понятно?
– Все ясно!
Штурмовое орудие остановилось в готовности вести обстрел своим орудием по обоим флангам здания.
– Гранаты к бою! Все ясно? Пошли!
Мы так быстро, как только могли, бросились вперед. На бегу я заметил, что все наши солдаты поднялись и бросились в направлении жилого здания. Мы были уже около входа. Наверху ничего не было слышно. В подвал вела деревянная лестница. Оттуда, снизу, слышался шум.
– Павеллек, вы с Вильманом будете прикрывать меня огнем сверху. Я посмотрю, что там происходит.
Приготовив гранату, я несколькими прыжками скатился вниз по лестнице. Открытая дверь в подвал почти не давала света. Сначала я заставил себя привыкнуть к слабому освещению у подвального помещения. Через полуоткрытую дверь пробивался слабый свет. Я пинком распахнул дверь и застыл в дверном проеме в готовности бросить гранату и открыть огонь из своего автомата. Помещение оказалось заполненным людьми. Женщины держали на руках детей. Старики, пожилые женщины, мальчики и девочки внимательно смотрели на меня. Многие плакали или что-то кричали от испуга.
Я крикнул им как мог громко:
– Успокойтесь!
Шум внезапно стих, все глаза, полные страха, смотрели в мою сторону.
– Кто-нибудь говорит или понимает по-немецки?
Короткий шепот, а потом через толпу проложил себе дорогу какой-то старик, который обратился ко мне:
– Я немного понимаю.
– Тогда скажите всем этим людям, что им нечего бояться. Мы не воюем с женщинами, стариками и детьми[10].
Тот перевел общий смысл на русский язык.
Я продолжал:
– Все скрывающиеся в этом помещении солдаты должны выйти вперед по одному и сдать свое оружие. С вами ничего не случится! Остальные могут оставаться в этом подвале и ждать дальнейших указаний!
После того как старик перевел мои слова, от дальнего угла отделились семеро солдат. Их отправили наверх, где разоружили. В это время ко мне вниз спустился и унтер-офицер Павеллек. Уроженец Силезии, он говорил по-польски и мог донести до этих людей то, что я хотел им сказать. Я почувствовал, как эти несчастные создания испытали явное облегчение, когда поняли, что мы, немецкие солдаты, не ведем себя так, как это описывала их пропаганда
Здесь горела земля, пылало и рушилось небо, а Волга текла кровью. Здесь решалась судьба Великой Отечественной войны и судьба России. Здесь Красная Армия сломала хребет прежде непобедимому Вермахту.Решающее сражение Второй Мировой глазами немецкого офицера. Гитлеровские панцергренадеры в огненном и ледяном аду Сталинграда. Мучительная агония 6-й армии Паулюса, истекающей кровью и подыхающей от голода в «котле». Перевод: А. Кияйкин.
Для меня большая честь познакомить вас с жизнью и творчеством Рабиндраната Тагора. Знакомство самого поэта с вашей страной произошло во время его визита в 1930 году. Память о нем сохранялась с той поры, и облик поэта становился яснее и отчетливее, по мере того как вы все больше узнавали о нем. Таким образом, цель этой книги — прояснить очертания, добавить новые штрихи к портрету поэта. Я рад, что вы разделите со мною радость понимания духовного мира Тагора.В последние годы долгой жизни поэта я был близок с ним и имел счастье узнавать его помыслы, переживания и опасения.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Гулиев Алиовсат Наджафгули оглы (23.8.1922, с. Кызылакадж Сальянского района, — 6.11.1969, Баку), советский историк, член-корреспондент АН Азербайджанской ССР (1968). Член КПСС с 1944. Окончил Азербайджанский университет (1944). В 1952—58 и с 1967 директор института истории АН Азербайджанской ССР. Основные работы по социально-экономической истории, истории рабочего класса и революционного движения в Азербайджане. Участвовал в создании трёхтомной "Истории Азербайджана" (1958—63), "Очерков истории Коммунистической партии Азербайджана" (1963), "Очерков истории коммунистических организаций Закавказья" (1967), 2-го тома "Народы Кавказа" (1962) в серии "Народы мира", "Очерков истории исторической науки в СССР" (1963), многотомной "Истории СССР" (т.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Механик-водитель немецкого танка «Тигр» описывает боевой путь, который он прошел вместе со своим экипажем по военным дорогам Восточного фронта Второй мировой войны. Обладая несомненными литературными способностями, автор с большой степенью достоверности передал характер этой войны с ее кровопролитием, хаосом, размахом уничтожения, суровым фронтовым бытом и невероятной храбростью, проявленной солдатами и офицерами обеих воюющих сторон. И хотя он уверен в справедливости войны, которую ведет Германия, под огнем советских орудий мысленно восклицает: «Казалось, вся Россия обрушила на нас свой гнев и всю свою ярость за то, что мы натворили на этой земле».
Это книга очевидца и участника кровопролитных боев на Восточном фронте. Командир противотанкового расчета Готтлоб Бидерман участвовал в боях под Киевом, осаде Севастополя, блокаде Ленинграда, отступлении через Латвию и в последнем сражении за Курляндию. Четыре года на передовой и три года в русском плену… На долю этого человека выпала вся тяжесть войны и горечь поражения Германии.
Ефрейтор, а позднее фельдфебель Ганс Рот начал вести свой дневник весной 1941 г., когда 299-я дивизия, в которой он воевал, в составе 6-й армии, готовилась к нападению на Советский Союз. В соответствии с планом операции «Барбаросса» дивизия в ходе упорных боев продвигалась южнее Припятских болот. В конце того же года подразделение Рота участвовало в замыкании кольца окружения вокруг Киева, а впоследствии в ожесточенных боях под Сталинградом, в боях за Харьков, Воронеж и Орел. Почти ежедневно автор без прикрас описывал все, что видел своими глазами: кровопролитные бои и жестокую расправу над населением на оккупированных территориях, суровый солдатский быт и мечты о возвращении к мирной жизни.
Генерал-майор ваффен СС Курт Мейер описывает сражения, в которых участвовал во время Второй мировой войны. Он командовал мотоциклетной ротой, разведывательным батальоном, гренадерским полком и танковой дивизией СС «Гитлерюгенд». Боевые подразделения Бронированного Мейера, как его прозвали в войсках, были участниками жарких боев в Европе: вторжения в Польшу в 1939-м и Францию в 1940 году, оккупации Балкан и Греции, жестоких сражений на Восточном фронте и кампании 1944 года в Нормандии, где дивизия была почти уничтожена.