Пехотинец в Сталинграде. Военный дневник командира роты вермахта. 1942–1943 - [2]

Мы схватили друг друга за руки, посмотрели друг на друга и обнялись.

– Нет, Йохен. Я прибыл прямо из района Орла, с центрального участка фронта. Остальное тебе расскажет командир. Как там, на фронте?

Его глаза сразу же стали серьезными.

– В настоящее время на передовой спокойно, но мы отчаянно нуждаемся в пополнении, так как последние недели выдались тяжелыми для людей и лошадей. После начала наступления у Нырково, после зимнего перерыва, мы понесли значительные потери. Убит Хельмут Ридель, ранен Франц Мадер, лошадь Зигфрида Пёнигка наступила на мину, после чего погибли и лошадь, и он сам. Уже здесь, напротив южной части Сталинграда, был ранен твой предшественник по 7-й роте обер-лейтенант Менерт. Ганс Янке, принявший 5-ю роту после смерти твоего друга Риделя, лишился правой руки. Что касается солдат, то и здесь дела не лучше: многие из старых бойцов убиты или ранены. Самое время для нас получить хоть какое-то пополнение.

Несмотря на приятные чувства от встречи с друзьями, я резко вернулся в грубую действительность. Всего шесть месяцев назад в батальоне наличествовала хорошо отлаженная структура командования: командиром был капитан доктор Циммерман, адъютантом – лейтенант Шулер, компаниефюрером[2] 5-й роты был лейтенант Ридель, 6-й – лейтенант Мадер, 7-й – я, лейтенант Холль, 8-й – лейтенант Вайнгартнер. Сюда же следовало добавить батальонного врача доктора Щепански и начальника тыловой службы оберцальмайстера[3] Кноппа. Мы знали друг друга с самого дня формирования дивизии в сентябре 1939 г., познакомившись на войсковых учениях в Кенигсбрюкке, северо-восточнее Дрездена. Спустя всего три года остались лишь немногие из нас.

– Пойдем, можешь ложиться здесь, а завтра утром я сразу же провожу тебя в твою роту.

– Спасибо, Йохен. Я устал как собака.

Я улегся на шерстяное одеяло, сделал себе «подушку» из своего походного мешка и попытался заснуть. В полусне я слышал, как наш командир говорит по полевому телефону со штабом полка. Снаружи через подвальные перекрытия доносились приглушенные звуки разрывов легких бомб и шум моторов «швейных машинок»[4], – как мы называли русские самолеты Ильюшина. Все это говорило мне, что я снова дома в своем подразделении.

24 сентября

Я проснулся оттого, что кто-то трясет меня за плечо.

– Господин лейтенант, господин майор хочет с вами поговорить.

Я вскочил на ноги. Быстренько пригладил мундир, и вскоре уже стоял перед своим командиром.

– Лейтенант Холль прибыл по вашему приказу!

– Спасибо, Холль. Вы хорошо выспались?

– Яволь, господин майор, настолько хорошо, насколько позволили обстоятельства.

– Что ж, тогда начнем. Посмотрите на обстановку на карте. Нам приказано пробиваться к Волге отсюда, по обеим сторонам Царицы, вот этой речушки, которая протекает здесь и примерно через 1000 метров по прямой впадает в Волгу. Противник оборудовал позиции в развалинах зданий и оказывает нам упорное сопротивление. Отсюда мы будем наступать по прямой. Именно здесь вчера наши саперы продвинулись к южному флангу неприятеля и попытались выкурить его оттуда с помощью огнеметов до наступления темноты. Однако им пришлось отойти с большими потерями. Вашим соседом справа, на другом берегу Царицы, будет 3-й батальон под командованием гауптмана Риттнера. Сосед слева – 14-я танковая дивизия[5].

Разграничительная линия с соседом слева проходит по этой улице, которая практически прямо идет к Волге. Вам будут подчинены остатки 5-й и 6-й рот, а 8-я рота пока останется под командованием обер-фельдфебеля Якобса.

Позавчера мы получили подкрепления из фельдерзатц-батальона[6], в основном восемнадцати– и девятнадцатилетние судетские немцы, не имеющие боевого опыта. Я жду, что вот-вот должны прибыть офицеры. У меня пока нет точного времени начала атаки из штаба полка, но думаю, что это будет 6 часов утра. У вас есть вопросы?

– Нет, господин майор. Я рад, что там будет гауптман Риттнер, и мне, по крайней мере, не придется беспокоиться за свой правый фланг.

– Да, Холль. Здесь, на фронте, Риттнер имеет твердую, как у скалы, репутацию. Именно за успехи, которых добился он со своим батальоном, его представили к Рыцарскому кресту.

– Я очень рад за него. Теперь, ознакомившись с картой, я имею лучшее представление о расположении Сталинграда. Он похож на мой родной город Дуйсбург. Оба лежат на берегах реки, оба имеют протяженность с севера на юг около 30 километров, а с запада на восток – примерно 8–10 километров. Только мой родной город расположен на восточном берегу Рейна, а Сталинград – на западном берегу Волги.

– В самом деле, теперь у вас дела пойдут лучше. Ваш посыльный Марек отведет вас на ротный командный пункт. Берегите себя, и удачи вам.

Я отсалютовал командиру и вышел из помещения. Оберефрейтор Марек уже ожидал меня в прихожей. Я знал его еще с тех времен, как прибыл в свою роту. Он был родом из Верхней Силезии, где у него была небольшая ферма. Этот человек олицетворял собой надежность. Его лицо светилось, и я понимал, что эта радость от моего возвращения была искренней. Я был рад снова видеть давно знакомое мне его лицо надежного солдата.