Педагогические идеи К.Д. Ушинского - [7]

Изощренное манипулирование ребенком, тончайшая игра на чистоте и впечатлительности детей приводили к тем ужасным миазмам человеческого разложения, к созданию той зловещей командной касты, против которых выступили впоследствии все прогрессивные педагоги, такие, скажем, как Корчак и Макаренко.

Да, умение проникнуть в интимный мир детей, и в этом мире совершать с точностью ювелира филигранные работы по становлению характера — это, о, как важно для воспитателя!

Но это так же опасно, как и авторитарно подавлять волю ребенка. Ибо, входя в мир человека, мы не только можем привнести в него свой отрицательный опыт, но и навязать ребенку не свойственные его природе наклонности, нарушить тончайший узор его неповторимой индивидуальности, развить в нем не творческие, а преимущественно исполнительские и подражательные способности.

Дети — будущее Родины, которая через тридцать лет (об этом писал Ушинский в одном из своих писем) откроет новую, прямую дорогу, по которой, возможно, и другие будут идти столетиями...

Вот почему беспокоит Ушинского один и тот же вопрос: Неужели все искусство воспитания только и заключается в том, что исходным началом любой воспитательной системы является приобщение учащегося к духовному миру наставника? Нет, отвергает Ушинский-философ, тезис «воспитывайте детей так, чтобы дети походили на меня, и вы дадите отличное воспитание», является ложным. Попробуйте заглянуть в свою биографию, в тайники своей совести, своих поступков, взгляните на свое поведение в самые критические минуты вашей жизни и вы заметите, что результаты вашего развития далеко не удовлетворительны, а большей частью печальны и жалки.

Вот почему надо «изыскивать средства сделать детей наших лучше нас».

Вот почему необходимо диалектическое мышление. Вот почему необходим каждому воспитателю суровый анализ самого себя, постоянный беспристрастный критический обзор результатов своих действий.

Для того чтобы, пусть даже «хирургическим» путем, с болью, отбросить в себе те свойства, которые могут пагубно воздействовать на развитие ребенка.

Для того чтобы исключить возможность прикосновения к детской чистоте и неосведомленности своих отрицательных свойств.

Воспитателем может быть тот человек, кто умеет видеть не только недостатки детей, но и свои собственные.

Воспитатель тогда достигает вершин искусства в своем общении с детьми, когда несет им большую правду подлинно народных убеждений, когда сам способен на честный гражданский поступок, чем бы для него ни завершился он, чем бы ему ни грозил.

Одной образованности, одних знаний, одних правил, методик и циркуляров, какими бы совершенными они бы ни были, явно недостаточно.

И тому пример, говорит Ушинский, история. Философ Сенека — блестящий эрудит, один из самых образованных людей своего времени. Но ведь воспитал же Сенека зловещего тирана Нерона. Именно Сенеку обвиняет педагог в том, что он содействовал своей изысканной болтовней и сентенциями «ужасной нравственной порче своего страшного воспитанника».

Как педагог-философ Ушинский фактически приближается к тому подлинно научному пониманию диалектики воспитания, к той сложной формуле, которую вывел педагог-марксист Макаренко на основании индукции своего цельного опыта. Он писал в одном из писем Максиму Горькому: «Педагогика — вещь прежде всего диалектическая — не может быть установлено никаких абсолютно правильных педагогических мер или систем. Всякое догматическое положение, не исходящее из обстоятельств и требований данной минуты, данного этапа, всегда будет порочным».

Ушинский, исходя из глубочайшего анализа философских систем того времени (Милль и Спенсер, Гегель и Шеллинг, Белинский и Герцен), исходя из своего опыта воспитательной практики, формулирует, возможно, главное противоречие самой природы и сущности гуманистического воспитания.

С одной стороны, наставник не должен навязывать своих убеждений, ибо это навязывание есть величайшее насилие над умом воспитанника. С другой стороны, нельзя развивать душу ребенка, не внося в нее никаких убеждений. Отрицание авторитета нравственных требований, норм морали может воспитать полных скептиков, убежденных в невозможности убеждений.

Практическая педагогика всегда ставит воспитателя перед конкретным фактом оценки поступков, ситуаций, нравственности детей, взрослых, вообще различных явлений, точек зрения.

И в этой своей оценке, в своем активном отношении к миру педагог выступает не как кабинетный теоретик, а как член общества, того конкретного общения, где все до предела сжато, все в живом темпе событий, где нет времени для длительного раздумывания, где надо сейчас, безотлагательно, что-то решать, что-то утверждать, что-то отрицать.

Если один ребенок обижает другого, педагог должен немедленно активно вмешаться, приостановить зло.

Если ребенок ленив, то педагог, узнав причину праздности, обязан как можно скорее включить ребенка в активную деятельность.

Если сложились такие взаимоотношения между детьми, которые порождают ложь, насилие, безнравственность, то воспитатель безотлагательно должен действовать, бросив всю свою энергию, весь свой запас знаний, убеждений, гражданской страсти, все самое дорогое, что присуще ему как творческой личности, для нравственного влияния, для утверждения справедливости и подлинного гуманизма. Без нравственной силы, способной противостоять насилию и безнравственности, без авторитета, способного объявить войну любым проявлениям авторитарности, не может быть ни подлинного воспитателя, ни педагогического мастерства.