Печенье на солоде марки «Туччи» делает мир гораздо лучше - [47]
Не имея больше никакой необходимости что-либо говорить, я смогла посвятить себя исключительно тому, как следует говорить. Не заботясь о каком-либо содержании, я научилась получать удовольствие от самого звучания слов, которое предшествует их пониманию или даже исключает его.
Адинатон[15], просопопея[16], зевгма[17], метафора[18], парономазия[19], литота[20], пролессия[21], анафора[22], метонимия[23], гистерон-протерон[24] — виртуозная синтаксическая сложность и изысканность украшений моей речи вскоре граничили с хождением по канату.
Не прошло и двух месяцев, как я совершенно свободно чувствовала себя в необъятном мире семантической двусмысленности и строила настолько продвинутые лексические обороты, какие не снились даже Сивилле Кумской.[25]
Месье Юбер был совершенно покорён мною, а следовательно, и самим собой.
Поскольку именно он первый познакомил меня с искусством красноречия, то абсолютно уверился, что мастерство, какого я достигла в нём, — целиком и полностью его заслуга.
И, ни на секунду не сомневаясь, считал меня своим творением.
Я в свою очередь ничего не делала, дабы разубедить его.
Он выглядел почему-то таким влажным, что, глядя на него, я всякий раз вспоминала геккона, которого убила несколько лет назад. И никогда не смогла бы сказать ему правду, а именно: если успехом, достигнутым в красноречии, я обязана исключительно его драгоценному обучению, то изначальное желание, буйный всплеск интереса, священный огонь, заставивший меня посвятить тело и душу стилистическим упражнениям, пробудил во мне не он, а синьор Паоло.
Моя новая жизнь позволяла найти оружие, с помощью которого я могла бросить ему вызов.
Красноречие против ботаники.
Неплохо звучит, между прочим.
Героически и изысканно, как мне и нравится.
Поначалу было неясно, кто наберёт больше очков, но я знала, что у меня хорошие шансы.
Весь трюк заключался в том, чтобы опередить его. Ворваться в оранжерею неожиданно, без малейшего предупреждения, и начать с ходу, как бы шантажируя. Или как в игре в трис.
— Пэ! Пять, четыре, три, два, о…
— Пингуикула вульгарис — жирянка вульгарная. Охраняемая, насекомоядная, растёт во влажной местности в горах, на высоте до двух с половиной тысяч метров, нижние листья выделяют липкую субстанцию и пищеварительные ферменты. Пять, четыре, три…
— Паронимия, от греческого para — рядом, и onyma — имя. Употребление двух или больше близких по звучанию, но различных по смыслу слов. Пять, четыр…
— Пеония оффисиналис — пион аптечный. Ядовитое растение, используемое в фармакологии. Цветёт в мае — июне, растёт на высоте до тысячи восьмисот метров. Для садоводства выведены специальные разноцветные сорта. Пять, четыре, тр…
— Претериционе — риторическая фигура умолчания[26]. От латинского praeterire — проходить мимо. Позволяет делать вид, будто молчим о том, о чём на самом деле говорим. Пять…
— Пульсатилла монтана. Ядовитое растение, сильно раздражающее слизистую носа и глаз, в древности использовалось как средство против ядов и чумы. В новейшие времена выяснилось, что обладает только болеутоляющим, мочегонным и отхаркивающим действием. Растёт в полях, на свежих и плодородных альпийских лугах и в негустых горных лиственных лесах на высоте выше двух тысяч метров. Пять, четыре, три, два…
И так далее, в таком же безумном темпе, пока губы ещё успевают произнести эту букву «П», но за время обратного отсчёта уже не в состоянии вымолвить ни одного другого подходящего звука.
Кто задерживался на начальной букве, о которой шла речь, тот проигрывал.
Если не удавалось иногда с полной уверенностью определить, кто победил, то лишь потому, что мы редко доходили до этого момента.
В самый разгар игры в девяти случаях из десяти Мария резко обрывала наш поединок.
— Ну всё, хватит, Леда! — орала она, беря меня за руку и уводя. — Перестань выражаться и не мешай работать синьору Паоло. — А потом обращалась к моему противнику: — А вам платят за то, чтобы ухаживали за садом, а не за сочинение детских потешек!
Короче, если учесть, что именно так протекала моя жизнь в эту пору, вечером в канун Нового года, когда бабушка предложила мне высказать какое-нибудь пожелание, у меня хватило ума промолчать, оставив его на потом.
Это была единственная пора в моей жизни, когда не происходило никаких исторических событий.
До того, пока не случилось кое-что.
«Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина».
О-о-ох!
Не успела я узнать в темноте его голос, как вспыхнули умопомрачительные огни рампы и осветили его.
О-о-ох!
Меньше мгновения понадобилось, чтобы ничто превратилось во всё, — хватило крохотного, но красивейшего и острого, как хрустальная булавка, отрезка времени.
О-о-ох!
Не знаю, какие ещё немыслимые эмоции охватили меня в этот важнейший и поистине воспламеняющий момент моей жизни, помню только, что я содрогнулась.
Оказалось, моё тело куда быстрее и впечатлительнее моей души.
И гораздо, гораздо сильнее неё.
И в самом деле, никакие другие чувства, даже самые сложные, умопомрачительные, ни сильнейший шок не воздействовали бы на меня так, как это содрогание всего тела, похожее на катаклизм.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.
Анна и Франческа — итальянки, которые не знают прекрасной Италии из туристических буклетов. Каждое утро, открывая окно, они видят лишь дым со сталелитейной фабрики, грязный пляж с мутной водой и горы водорослей и уставших, искалеченных жизнью людей. Но девушки знают, что у них все будет по-другому. Они обязательно вырвутся в большой мир…
Что происходит, когда мыши загнаны в угол и их жизнь под угрозой? Оказывают ли они в конце концов сопротивление?Шестнадцатилетняя Шелли переезжает с матерью в коттедж «Жимолость» в сельской глуши, спасаясь от своих страхов и тревог. Они собираются начать новую, спокойную жизнь, но однажды незваный гость врывается в их уютный мирок и рушит все планы. Теперь они снова живут в страхе, вздрагивая от малейшего шороха…«Мыши» — тревожная психологическая драма, подводящая читателя к нравственной дилемме. А сколько вы будете терпеть, пока не скажете «хватит»?
Эмма и Декстер случайно познакомились на выпускном вечере. Они встретились совсем не для того, чтобы никогда не расставаться, а чтобы уже завтра разойтись и начать новую взрослую жизнь. Каждый — свою.Что произойдет с ними через год? А через два? Через три, семь… двадцать?Роман Дэвида Николса — одновременно грустная и смешная, трогательная и светлая история о любви, в которой каждый найдет для себя что-то очень важное.«Великолепная книга о пропасти между теми, кем мы были, и теми, кем стали… Самая необычная любовная история со времен „Жены путешественника во времени“.