Печать ворона - [32]

— Ничего, полгода «отлетаем» и все! — сказал Паша, коренастый неповоротливый увалень. Он был из Перми и совершенно не нравился Ивану тупой бычьей уверен-ностью во всем. — В армии как? Первый год «летаешь», второй отдыхаешь! Так что нам, пацаны, немного осталось.

А Иван жалел, что не было у него хотя бы простенького магнитофона, чтобы поставить «Кино» и слушать, слушать… Но солдату не полагалось иметь магнитофон, лишь Диме Беликову разрешили взять гитару.

— Дима, сыграй «Кино»! — попросил Иван. — Пожалуйста.

Беликов посмотрел на Ивана, улыбнулся, и, разминая пальцы, пару раз про-вел по струнам. На мизинце и безымянном не хватало последних фаланг, тем не менее, в армию Димку взяли.

— Пустынной улицей вдвоем с тобой куда-то мы идем, — задорным голосом запел он, и ребята хором подхватили:

— О-о-о, восьмиклассница-а-а-а! — слова этой песни знала вся страна, и парни с Перми и Архангельска, Питера и Ростова пели их самозабвенно и весело. Наступал новый год, и хотелось, чтобы был он счастливым, как эти несколько часов свобо-ды в несущемся вдаль поезде…

Иван проснулся. Яркий солнечный свет вынудил прищурить еще не ото-шедшие ото сна глаза. Ощущение чего-то необычного заставило приподняться на постели. Тепло! В вагоне было тепло! Иван прильнул носом к стеклу, и рот раз-двинулся в радостной детской улыбке: по проносящимся за стеклом барханам гор-деливо шла цепочка верблюдов. Остальные солдаты спали. Иван не стал их бу-дить, созерцая диковинный пейзаж в одиночестве. Мимо прошел сопровождавший их старлей, и, по-дружески подмигнув Ивану, сказал:

— Приехали!

Становилось все жарче. Иван скинул шинель и даже расстегнул пуговицы на теплом полушерстяном кителе. Не верилось, что сейчас первое января, глядя на ослепительное солнце в ясном голубом небе и барханы, покрытые чахлой расти-тельностью. Здесь просто не может быть первого января!

Через два часа поезд остановился на станции, невесть зачем построенной в этих желтых просторах. Несколько глиняных домиков окружали приземистое зда-ние станции с непривычным для русского глаза названием, которое Иван тут же забыл, изумленный большой толпой женщин, детей и стариков в пестрых халатах, осадивших поезд. Толпа узбеков, напоминавшая басмачей в старых фильмах про гражданскую войну, внезапно высыпав из-за глиняных домов, ринулась на штурм вагонов. Только в руках узбеки держали не винтовки и наганы, а копченую рыбу, дыни и пирожки.

— Рыб, рыб! Дыня покупай!

— Самса! Горячий самса!

За пятнадцать копеек Иван купил несколько маленьких пирожков с чудным названием и тут же проглотил их. Экзотика! На истекающую жиром крупную рыбу денег не хватало, зато вскладчину купили дыню, от которой через минуту оста-лись прозрачные корки. Поезд тронулся, и Иван долго провожал глазами шумную толпу аборигенов. Последние, задержавшиеся в вагонах узбеки на ходу выпрыги-вали из поезда на песок.

* * *

Самарканд встретил Ивана огромными кучами желтых и оранжевых листьев, гонимых ветром по широким пустынным улицам. Знаменитые храмы с голубыми, покрытыми изразцами, куполами, словно призраки иных эпох, вырастали, раздви-гая остовы поникших деревьев. Снега не было и в помине, и обстоятельство это заставляло Ивана изумленно крутить головой. Конечно, в школе он что-то изучал про континентальный климат и знал, что юг — это юг, здесь все по-другому, но глаза отказывались верить тому, что в начале января они не видят снега.

В Самарканде их завезли в какую-то часть и оставили на улице дожидаться дальнейшего распределения, а чтобы не стояли без дела, дали в руки метлы и ве-лели подметать плац от листьев, в великом множестве слетавших с окрестных де-ревьев. Часа два промаявшись под пасмурным, почти питерским небом, Иван дож-дался своей участи. Вышел подтянутый офицер и приказал следовать за ним. И сразу пошел дождь. На частной машине они приехали на вокзал и сели в поезд до Ташкента. Близилась ночь. Иван спросил офицера, когда приедут, и получил сухой ответ:

— Завтра утром.

Не раздеваясь, лишь сняв шинель и шапку, Иван расположился на верхней полке плацкарта и под стук колес думал о том, что ждет его в конце пути.

* * *

Новая часть встретила затаенной тишиной. Такой же длинный кирпичный забор, как в Подольске, покрашенный белой известкой контрольно-пропускной пункт. За стеной просторно и чисто. В казарме, куда привел Ивана дежурный офи-цер, было тихо и пустынно. Дневальный, коротко стриженный и курносый, с лю-бопытством оглядывая новенького, провел его в каптерку, где находился старши-на. Здоровенный, плечи не поместились бы в платяной шкаф, прапорщик внима-тельно посмотрел на Воронкова и спросил:

— Спортсмен?

— Нет, — стушевался Иван.

— Будешь! — пообещал прапор.

На следующее утро Иван понял, что имелось в виду. Построив взвод, стар-шина Басмачный гаркнул:

— Бегом марш! — и взвод побежал. Хорошо, что Иван еще в учебке привык к трехкилометровым кроссам по несколько раз на дню и не отставал от остальных.

Они выбежали за КПП и побежали вдоль желтого каменного забора, и через сотню метров оказались на огромном стадионе. Посередине находилось залитое вчерашним дождем, все в лужах, футбольное поле, вокруг шла широкая беговая дорожка с четырьмя или пятью полосами.