Печать смерти - [93]

– …к кому следовало бы примкнуть…

– Я обдумаю ваши слова, – оборвав священнослужителя посреди фразы, произнес правитель. – А пока я буду думать, полагаю, вы не откажетесь пожить во дворце. Гостевые покои как раз свободны, на случай выезда – мой эскорт к вашим услугам. Хочу, чтобы вы были поблизости, знаете, если императрица вдруг решит нанести нам визит сама или пошлет своих генералов. Мне может срочно понадобиться… ваш мудрый совет. Ну вы понимаете?

– Да, понимаю. – Жрец погасил вспыхнувший во взгляде гнев. Явившись сюда, он уже стал герцогским заложником, следовало вести себя осторожно. – Напрасное беспокойство. Моя паства верна вам, правитель.

– Вот и замечательно. Значит, нам обоим нечего опасаться. Погостите у меня, пока на южной границе все не успокоится.

Его Благолепие покорно опустил голову, одновременно пряча от глаз собеседника тронувшую губы ухмылку. Стены герцогского замка не были серьезной преградой Для слуг Возрожденного. Он ни минуты не сомневался, что Рийс уже сегодня найдет способ связаться, а то и увидеться со своим патроном.

Когда жрец в сопровождении лакея-соглядатая отправился обживать новые апартаменты, Ги-Васко вновь позвал к себе начальника тайной канцелярии.

– Поднимайте людей, Ги-Нолло. Мне нужны списки всех прихожан Храма Возрожденного, особенно меня интересуют военные. Пусть каждого из них возьмут под Присмотр, ну и не забудьте об армейских поставщиках.

– Сделаем, Ваша Светлость.

– Да, и пусть твои агенты послушают, о чем толкуют в городе. Полагаю, весть о падении Гвиреи разнесется быстро. И последнее… Есть что-нибудь новое о гибели Траска и похищенной печати?

– Ничего. – Министр удрученно покрутил головой.

– Что ж, займитесь и этим тоже, и…

Ги-Нолло выжидающе склонился в сторону герцога.

– Это все. – Поколебавшись, герцог решил пока не делиться своими мыслями насчет войны с перворожденными. Уж очень надуманно все это выглядело. – Идите.

Глава тайной канцелярии поспешно откланялся.

* * *

Ночью я проснулся от того, что кто-то нежно поглаживал меня по лицу.

Поначалу я сумел разглядеть только темный женский силуэт, присевший на мою кровать. Ладонь снова прошлась по щеке, теперь я ощутил шероховатость чужой кожи, незнакомка наклонилась. Я резко отдернул в сторону голову, больно ударившись о стену затылком – ночная гостья оказалась Вагиной снохой. В груди неприятно екнуло.

– Не бойся, – раздался шепот, но теперь он звучал насмешливо, не было зловещего придыхания. – Я не такая уж безумная. И не такая старая!

Я тут же устыдился своего детского страха. Доринда между тем встала, тусклый лунный свет, льющийся в окно, осветил ее фигуру, закутанную в какое-то покрывало. Женщина двинула плечами, и ткань с тихим шорохом упала к ее ногам. У вдовы и впрямь было совсем молодое, налитое жизнью тело. Милосердная луна стерла с лица преждевременные морщины, превратила седину в серебро. Я вдруг осознал, что уже очень давно не был с женщиной. С того самого дня, как воришка наградил меня смертельным проклятием. Прежде мысли о печати неизменно производили на меня отрезвляющее действие. Но не в этот раз.

– Посмотри на меня, Бурый! – Требовательный шепот приобрел низкие мурлыкающие обертоны. – Я еще молода и хочу жить! – Молочно-белая кожа на стройных 6едрах, казалось, испускает собственное сияние. Доринда снова опустилась на край постели, рука потянулась к щеке. Я зажмурился, уже не от страха, а чтобы справиться с рвущимся наружу желанием. – И мне нужен мужчина, слышишь, Бурый? А тебе… нужна женщина.

Надеюсь, Вага никогда не узнает того, что произошло той ночью. И следующей тоже. Я не собирался так платить за его гостеприимство, в оправдание могу сказать лишь, что Дора оказалась потрясающей любовницей.

– Почему ты не выйдешь снова замуж? – спросил я, когда на следующую ночь она уютно устроилась на сгибе моей здоровой руки. – Твой свекор не из тех, кто станет чинить препятствия.

– Нет, конечно. Дело не в нем. – Доринда оторвала щеку от плеча, в темноте не было видно глаз. – Просто я всегда буду любить только одного человека – моего погибшего мужа. А что порой природа требует свое… Так не бежать же из-за того, что мужика приспичило, под венец? Свяжись я с кем-нибудь из наших – тут же по деревне слухи поползут. А ты у нас пришлый, никого тут не знаешь… Ты только не обижайся, Бурый, ладно?

– Да я и не обижаюсь, – искренне заверил я. (Как можно обижаться на женщину, только что доставившую тебе столько удовольствия?) – Что ж, ты так и будешь одна век вековать?

– Не такое уж тяжелое у меня житье, – с тихим смешком ответила она. – Вот только лес этот, и они… – (я сразу понял, о ком речь). – Не верь им, Бурый, они затянут тебя, словно гнилое болото, разжуют и выплюнут. Там, где распускают листья майлинеру, человеку места нет! Беги от них… – Голос у нее снова стал, как у вещуньи.

– Прямо сейчас? – как можно ироничнее уточнил я.

– Нет, не сейчас. – Руки Доринды обвились вокруг моей шеи, губы влажно коснулись груди. – Поживи у нас, пока караван назад не соберется.

– Да я бы с удовольствием, – сказал я, одновременно радуясь, что разговор соскочил с неприятной темы, – только жар у меня уже три дня как спал. Стыдно больным притворяться.