Печать правосудия - [12]

… … …

– В рот мне ноги, что с этим пацаном?! – сказал мужик с изуродованной левой кистью по кличке Войлок.

– Псих конченый, – Бык прислонился к стене и вытер руки влажной салфеткой.

– Ты чего ржешь, малой?!

Под ножкой стула растеклась приличная лужа крови. Правая рука оставалась завязанной за спиной, а левую я-таки вырвал. Едва не выломал себе кисть, но узел оказался чуть слабее. Как же забавно!

– Лихорадка, – со знанием дела сказал Кегля и закурил.

Честно сказать, я и сам не знаю, как отнёсся бы к такому зрелищу. Весь мой силовой передоз сейчас работал на то, чтобы обезболить ногу. В бедре торчал охотничий нож с лезвием шириной в два пальца. Левой рукой я постукивал по рукоятке, и он так забавно раскачивался вместе с мышцей. Сначала было больно, я даже кричал, потом боль утихла, а вместе с ней ушло безумное напряжение. Как после оргазма. Я расслабленно кайфовал и отводил правую ногу всё дальше, чтобы не вымазать кроссовок.

– У рассеянных такое бывает, – Кегля выпустил дым. – Мозги не справляются с силой тела… она типа… ну рассредоточена… короче, они перестают её контролировать. Башка и тело живут разными жизнями. Обычно недолго.

– Ещё бы, – хмыкнул Войлок.

– Давайте я его придушу, – предложил Бык.

– Давай ты свалишь на улицу и больше никого сюда не пустишь, хорошо?! – Фигель уставился на Быка.

Тот поджал хвост и вышел, закрыв за собой дверь. Удивительно, что Фигель вообще его не выгнал. Может до этого ещё дойдет. Провалить единственное доверенное тебе дело – плохой знак.

Фигель подошёл и пощёлкал пальцами у меня перед глазами:

– Соображаешь?!

– Ага, – я оставил в покое нож и поднял голову.

Нужно было что-то решать. Мне нужны были брейки. Они смогут предотвратить приступы. Вкалываешь волшебное зелье и несколько дней не вспоминаешь о проблеме. Единственная ли это проблема? Вопрос теперь стоял скорее о моей жизни, а не о препарате.

– Так, что с тобой случилось?

В отличие от уличных головорезов Фигель обладал интеллектом. Нет, и у этих в головах было что-то кроме опилок, но они тщательно это скрывали. Законы улиц диктовали силу, понятия, злость. Даже плюс-минус сообразительные люди в этой среде скатывались до «че-каво, бля». Фигель в этом плане был уникумом. Он умел балансировать между критическим уровнем насилия и разумом. Я это знал. И я должен был за это зацепиться.

– Извини. Кажется, и правда лихорадка. Крышу совсем снесло. Почти ничего не помню.

– Гонит, – сказал Войлок и наклонил голову вперёд, сощурив глаза.

Нож затрясся, разбивая рану в разные стороны. Сука!

– Тормози, – Фигель поднял ладонь.

– Чего?

– Малой покупает мой товар, – Фигель пошёл к столу. – В каком-то плане – он уникальный клиент. Все предпочитают шизу или паверы, а этот берёт брейки. И не для кого-то, – в основном брейки используют, чтобы погасить силы или способности апперов, – а для себя.

– Найдёшь другого клиента.

Войлок вздёрнул голову. Нож взмыл в воздух, разбрызгивая кровь мне на лицо. Затем он мотнул головой в сторону. Сталь подчинилась и направила острие мне в глаз. Телепатия – один из самых редких талантов. Удивительно, что Войлок подчинялся Фигелю. С таким талантом, он мог бы достичь большего.

– Опусти нож!

– Мы должны грохнуть блоху, иначе…

Или не подчинялся? Что я вижу! Вижу нож на расстоянии пяти сантиметров от правого глаза, но я не об этом. Кажется, Войлок и сам понимал, что заслуживает большего. Сперва я не обратил внимания на их переглядывания с Кеглей, а теперь видел отчетливо. Я бы на твоём месте, Фигель, запретил любые столовые приборы в бункере. Тут зреет бунт.

– Может тогда ТЫ заплатишь за его товар? – спросил Фигель.

Он и сам всё понимал.

– Слушайте, я прошу прощения…, - вмешался я.

Их разборки мне сейчас явно были ни к чему. Не хватало, чтобы Войлок проткнул мене голову только вопреки приказу Фигеля. Мне бы сейчас просто свалить. И один брейк… или два.

– Ты же видишь, Фигель, я пришел с деньгами, – я показал на смятые купюры, которые Бык вытащил у меня из карманов. – Крышу сорвало.

– Раньше за такое не раздумывая – в расход, – бросил Кегля.

– Раньше ты двадцать четыре на семь со Шпурами на Зеленке лупился, – сказал Фигель. – И каждый день мечтал, чтобы этот день не стал для тебя последним. Времена изменились. Мы занимаемся бизнесом…

– Да, но репутация…

– Бизнесом! – перебил Фигель Войлока. – И это мой бизнес. Если кому-то не нравится…

Умничка. Вот поэтому я и вёл с ним дела. Фигель был другой породы. Кость в горле. С мозгами и…

– Ты мне должен, – Фигель посмотрел мне в глаза. – И когда придёт время, я скажу, что ты должен сделать.

Неожиданный поворот.

– Может как обычно? – сказал я. – Деньги на товар, и я пошёл?

Войлок дёрнулся на месте. Нож метнулся мне за спину и освободил руку:

– Иди, пока мы не передумали, – он принял правила игры Фигеля. – Теперь ты должник. Если не вернёшь долг, то мы сделаем больно тебе и твоей семье.

– Закон улицы, – добавил Кегля.

– Так что насчет брейка? – спросил я, потирая затёкшие руки, но затем наткнулся на стеклянные глаза Фигеля с крошечной искоркой где-то в глубине. Всему был предел. – Понял. Рад был повидаться.

Оказавшись на улице, я перевязал ногу майкой. Тело зудело, мозг потихоньку закипал. Нужно было срочно что-то решать.