Печать подземного короля - [3]

— Теперь ты подвигай, — сказал он. — Смотри в упор и желай, чтоб она двигалась.

Влад уставился на банку.

Банка не шевелилась.

Влад сверлил её взглядом минут десять. Никакого толку.

Петрухе это надоело.

— Я могу не только предметы двигать, но и видеть сквозь бумагу, — сказал он. — Ты что-нибудь напиши и покажи обратную сторону, а я прочту.

— Сейчас проверим, — Влад огляделся. — А вот ты можешь сказать, что написано в этом месте? — И он ткнул пальцем в угол газеты, на которой сидел. — Только не здесь, а с другой стороны?

Петруха подошёл ближе.

— Легко. Вижу слова «столичный», «аэропорт»… «кража»… Да, точно. Там написано: в столичном аэропорту произошла кража.

Влад отвернул край газеты. На обратной стороне был заголовок: «В столичном аэропорту произошла крупная кража».

Он почесал в затылке.

— Да-а… Раньше ты этого вроде не умел…

— Видишь, хоть я и не был за границей, а научился таким вещам!

— Это тебя Эдуард Васильевич научил?

— Он, — кивнул Петруха. — Он говорит, что при моих способностях меня можно и не такому научить, надо только со мной много работать. Федосеевна тоже говорит, что я способный, но она меня почему-то ничему не учит.

— Эдуард Васильевич… — задумался Влад. — Это, случайно, не Дубовой?

— Точно, он, — ответил Петруха.

— Так это ж известный телепат и экстрасенс! — воскликнул Влад. — Я о нём и в Чехии слышал, его по телевизору показывали!

— Знаешь, кто меня с ним познакомил?

— Неужели Федосеевна?

— Куда ей, она дальше Ракитино никого не знает. Художник наш познакомил!

— Алексей Михайлович?

— Он. После того случая в подвале, когда я показал место, из которого вылезали чудовища, он стал считать меня самым настоящим волшебником. Он даже хотел написать обо мне статью для газеты, но что-то не написал. Зато рассказал Дубовому. Мы с Эдуардом Васильевичем встретились, он спросил у меня, что я умею. А я уже тогда кое-что умел. Например, по фотографии мог сказать, жив человек или умер. Да и предметы двигал, только лёгкие. Спички двигал.

— Ты и на лекциях Дубового двигаешь?

— А как же. И записки читаю сквозь бумагу.

— Постой-постой. Насколько я знаю, это всё делает сам Дубовой.

— В том-то и фокус, что ничего он не делает. Я стою у него за спиной и двигаю предметы. И записки в конвертах читаю и шёпотом ему сообщаю. А публика думает, что это всё он. Мне Эдуард Васильевич после каждой лекции пятьдесят рублей даёт.

Мальчики спустились вниз и вышли из дома. Влад молчал, обдумывая услышанное.

— Получается, что это обман, — сказал, наконец, он. — Вся слава ему достаётся, а должна достаться тебе.

— Ты что, какая слава, тут не до неё, — Петруха понизил голос. — Эдуард Васильевич говорит, что мне «светиться» нельзя. Если узнают о моих способностях, то знаешь, что будет?

— Тебя станут приглашать на телевидение, станешь звездой, шоуменом.

— Может, и стану шоуменом, но знаешь, к чему это приведёт? Мной заинтересуется криминал, шпионы всякие, спецслужбы, ведь я телепатить умею. Не успею и глазом моргнуть, как меня больше никто никогда не увидит…

— Это ещё почему?

— Похитят и начнут пытать, заставлять обделывать разные делишки, а кончится тем, что меня убьют. Таких, как я, убивают. Это мне Эдуард Васильевич сказал. Сам он, знаешь, с какой крутой охраной ходит? Без телохранителей никуда. Его, он рассказывал, много раз пытались похитить, заставляли телепатию применять в преступных целях, угрожали семью убить… Он мне так и говорит: с тобой, Пётр, будет то же самое, поэтому лишнего о себе не болтай. А то придётся для тебя тоже охрану нанимать, а у меня на это денег нет.

Влад, удивляясь, качал головой.

— Тогда, может, ты зря связался с ним?

— Не зря. Главное — он молчит про меня и платит деньги. Пятьдесят рублей. Это очень неплохо. Пятьдесят тысяч по-старому… Кстати, ты тоже помалкивай. Считай, что сегодня ты ничего не видел.

Мальчики пошли назад, в деревню.

— Во вторник у него лекция в Москве, — говорил Петруха. — Я должен там быть. Билеты вроде уже все распроданы.

— Хорошо бы и мне туда попасть, я ещё никогда не был на таких лекциях.

— Попробую тебя провести без билета. Я тётю Полю провожу, значит, и тебя смогу. Только никому ни слова. Даже мои родители не знают. То есть, знают, что я у Дубового работаю за пятьдесят рублей, но остальное — тайна.

— А Федосеевна?

— Она знает, но это другое дело.

Мальчики свернули с дороги на тропинку, которая вела к избе старой колдуньи. Вскоре в сгущающихся сумерках показался тёмный бревенчатый дом. Два его окна слабо светились.

Глава 2 Был человек, и пропал

Дверь была не заперта. На её скрип в прихожую вышла Федосеевна и проводила приятелей в комнату. Там, за круглым столом, под мохнатым оранжевым абажуром, сидела гостья: невысокая полноватая женщина лет тридцати. Федосеевна представила ей мальчиков. Те пошли умываться, а вернувшись в комнату, подсели к столу. Женщину звали Александрой Матвеевной, жила она здесь же, в Синицыно, и была знакомой хозяйки дома. Как довольно скоро догадался Влад, явилась она к Федосеевне, как и почти все приходившие к колдунье, за магической помощью. Петруха вышел на кухню — наполнить чайник водой; вскоре туда же вышла и Федосеевна. Влад слышал через приоткрытую дверь, как они о чём-то разговаривают, но слов разобрать было нельзя. Вскоре Федосеевна вернулась в комнату. Вид у колдуньи был мрачный и задумчивый. Александре Матвеевне она сказала, что сделать сейчас ничего не может, а завтра она просмотрит на воду — может, тогда ей откроется что-то более определённое.