Не обращая на нас внимания, вырезанный на флаконе ангел продолжал усердно музицировать на арфе.
Судя по его безразличной физиономии, его совсем не занимала эта давняя история, свидетелем которой он некогда был. «Грезы Версаля», «Весенний луг» или «Шипр» – не все ли равно? Не задело его и замечание Василия Петровича о качестве хрусталя. Ангел не хотел ни во что вмешиваться, предпочитая роль стороннего наблюдателя.
Что ему косметика и парфюмерия, метр Менотти, Блонд, мадам Помпадур, графиня Коловрат-Краковская, маг Фальери и мосье Каэтан?
Суета сует…
– И больше никто не пытался разгадать секреты Менотти? – спросил я Василия Петровича.
– Не знаю. Но разве это так уж существенно?
– Пожалуй, нет.
Я машинально вынул из флакона остроконечную граненую пробку…
Нет, мне не почудилось. Я явственно ощущал запах настоянных на солнце роз, фиалок и жасмина.
– «Весенний луг»?!
– Нет, – улыбнулся Василий Петрович, – создать духи, которые сохранили бы свой аромат двести лет, не мог даже Лоренцо Менотти.
– Но запах?
– Это запах истории, голубчик. Истории свойственен свой аромат, особенно если это история парфюмерии…