Павлов - [56]
— Когда я состарюсь, — мечтал Павлов, приближаясь к девятому десятку, — выйду на пенсию и поселюсь в Колтушах. С вышки дома залюбуешься колтушскими просторами. Хорошо…
Коттедж И. П. Павлова в Колтушах.
Не очень дерзкие мечты для мировой знаменитости…
Павлову не пришлось, подобно Пастеру, знаться с нуждой. Распоряжением Ленина и Сталина жизнь ученого окружили вниманием. Миллионы рублей отпускались на нужды его института.
Совет Народных Комиссаров 24 января 1921 года, «принимая во внимание совершенно исключительные научные заслуги академика И. П. Павлова, имеющие огромное значение для трудящихся всего мира», постановил:
«Образовать на основании представления Петросовета специальную комиссию с широкими полномочиями» при руководящем участии А. М. Горького, которой было поручено «в кратчайший срок создать наиболее благоприятные условия для обеспечения научной работы академика Павлова и его сотрудников».
Далее в постановлении указывалось: «Поручить Государственному Издательству в лучшей типографии Республики отпечатать роскошным изданием заготовленный академиком Павловым научный труд, сводящий результаты его научных работ за последние 20 лет, причем оставить за академиком И. П. Павловым право собственности на это сочинение, как в России, так и за границей.
Поручить Комиссии по Рабочему снабжению предоставить академику Павлову и его жене специальный паек, равный по калорийности двум академическим пайкам.
Поручить Петросовету обеспечить профессора Павлова и его жену пожизненным пользованием занимаемой ими квартиры и обставить ее и лабораторию академика Павлова максимальными удобствами».
В 1929 году правительство постановило в связи с восьмидесятилетием со дня рождения Павлова: «признать необходимым дальнейшее обеспечение наиболее благоприятных условий для научно-исследовательской работы руководимой И. П. Павловым физиологической лаборатории При Государственном Институте Экспериментальной медицины».
Народному комиссариату финансов Союза ССР было поручено особо предусмотреть на 1929–1930 бюджетный год сто тысяч рублей на переоборудование звуконепроницаемых камер лаборатории и для постройки нового здания состоящей при ней биологической станции в Колтушах.
В целях обеспечения специальных условий научной работы этой лаборатории было поручено Ленинградскому совету отвести движение из прилегающей к ней части Лопухинской улицы.
Судьба Пастера была иной: парализованный ученый, великий француз не мог позволить себе держать постоянно карету и лошадь. Министр просвещения на просьбу Пастера отпустить ему полторы тысячи франков весьма удивился.
— В бюджете министерства, — объяснил он ученому, — нет такой рубрики, которая позволила бы выдать вам эту сумму…
Ни богатство, ни слава, ни радости, доступные другим, Павлова не привлекали. Он бывал в Европе, Америке, в столицах Франции, Англии, Германии, Италии; но приходилось ли ему там знакомиться с искусством, памятниками архитектуры и техники, заглядывать в музеи и слушать оперу, посещать театр? Нет, нет, ни Парижа, ни Рима, ни Берлина, ни Лондона Павлов не знал. Эти города для него были единственно тем замечательны, что в них происходили конгрессы физиологов.
Один из помощников как-то обратился к ученому накануне его отъезда в Бостон:
— Я хочу вас просить взять меня с собой на Международный конгресс.
— С чего это вы вздумали? — удивился Павлов неожиданной просьбе.
— Да так, — смутился сотрудник. — В Америке я никогда не бывал. Хотелось бы на конгрессе послушать доклады…
— Зачем? Я приеду и все расскажу вам.
Он не сомневался, что его пересказ ученых докладов заменит молодому человеку хлопотливое путешествие за океан.
Одна мысль о науке в течение всей жизни, никаких радостей, кроме творческих, и все же на старости он повторяет печальное признание Ньютона:
— Мне казалось всегда, что я похож на мальчика, играющего ракушками на берегу моря, а весь океан знания, нетронутый, расстилается предо мной…
Павлов поздно подумал, что он упустил много в жизни, не скрасил свой труд развлечением. — Я ничем не интересовался, — сознавался он на старости друзьям, — ничем, кроме лаборатории. А ведь я имел возможность встречаться с учеными, интересными людьми… Теперь, когда я подхожу к пониманию типов, было бы особенно интересно проанализировать их на основании личного знакомства.
Ученый жил и трудился во имя науки и родины. Он любил свою страну и чутко откликался в дни ее радостей и печалей. В тяжелую пору поражения России на Дальнем Востоке в 1905 году Павлов с горечью восклицает: «Нет, только революция может Россию спасти. Правительство, которое довело до такого позора страну, должно быть немедленно свергнуто».
К этому времени относится сочувственное выступление его в пользу студенток, покинувших курсы в знак протеста против реакционных профессоров. Он оказал тогда слушательницам серьезную помощь, читая им лекции на дому.
На Первом съезде российских физиологов он приветствует победу революции:
— Мы только что расстались с мрачным, гнетущим временем. Довольно вам сказать, что этот наш съезд не был разрешен к рождеству и допущен на пасхе лишь под расписку членов Организационного комитета, что на съезде не будет никаких политических резолюций. Этого мало. За два-три дня до нашей революции окончательное разрешение последовало с обязательством накануне представлять тезисы научных докладов градоначальнику. Слава богу, это — уже прошлое и, будем надеяться, безвозвратное. За Великой французской революцией числится и великий грех: казнить Лавуазье и заявить ему, просящему об отсрочке для окончания каких-то важных химических опытов, что «Республика не нуждается в ученых и их опытах»
