Павел I без ретуши - [80]

Первый из них находился в это время в своем имении недалеко от Петербурга и мог прибыть в столицу в 24 часа. Если бы эти два человека находились около императора Павла, он мог бы некоторое время в полной безопасности продолжать еще свои причуды, которые они постарались бы умерить и уменьшить; но, по всей вероятности, старания их остались бы напрасными, чтобы остановить жестокости, которые он желал применить к нескольким членам императорской фамилии. Положение заговорщиков становилось действительно опасным, и всякое промедление, всякое колебание угрожало теперь страшными бедствиями.

Из «Записок» Карла Генриха Гейкинга:

Осуществление переворота было назначено в ночь с четверга на пятницу, но когда Пален явился в понедельник к государю с рапортом, Павел сказал ему резким тоном:

— Вы не знаете ничего нового?

— Нет, ваше величество.

— Хорошо, в таком случае я сообщу вам, что что-то затевается.

Опустив глаза на бумаги, которые он держал в руках (большая часть этих подробностей сообщена самим Паленом. Он, между прочим, сказал: «Если бы Павел положил мне руку на сердце, то он открыл бы все; но чело мое не омрачилось, и это спасло меня благодаря бумагам, которые были у меня в руках»), Пален выгадал несколько секунд, чтобы овладеть собою, после чего ответил, улыбаясь:

— Если что-нибудь и затевается, то я должен быть осведомлен об этом, я сам должен быть участником. Следовательно, вы, ваше величество, можете не беспокоиться. Впрочем, ваше величество могли бы уполномочить меня арестовать безразлично всякого по моему усмотрению, если б я счел это необходимым.

— Конечно, я вас уполномочиваю на это, даже в том случае, если б пришлось арестовать великого князя или императрицу.

— Соблаговолите, ваше величество, дать мне этот приказ письменно, так как я напал на след некоторых обстоятельств, о которых я доложу вашему величеству завтра достоверные сведения.

Государь написал приказ, и Пален удалился с спокойным видом, хотя и сильно взволнованный: он уведомил заговорщиков, что нельзя терять ни минуты.

Из воспоминаний Николая Осиповича Кутлубицкого, записанных А. И. Ханенко:

За несколько месяцев вперед Пален сказал императору, что, рапортуя ему ежедневно о благосостоянии города, ему бы необходимо было знать о благосостоянии дворца как части города. Посему государь приказал Кутлубицкому, как коменданту дворца, предварительно доносить о благосостоянии оного генерал-губернатору.

Николай Осипович и делал это поздно вечером, иногда сам, а чаще посылая с рапортом о том к Палену своего адъютанта. В этот день после обыкновенного так называемого собрания во дворце, на котором присутствовал государь, Николай Осипович сам приехал в 10 часов к Палену, застал большое общество и некоторых из бывших с Паленом тем же вечером во дворце, как то [Платона] Зубова и других.

Он их застал за шампанским, как ему сказали, по случаю именин или рождения Палена. Николай Осипович с ними выпил также стакан шампанского за здоровье виновника торжества, хозяина, и вышел, чтобы отправиться домой, но его провожал Пален и в передней сказал ему: «Генерал, пожалуйте вашу шпагу, государь приказал вас арестовать». На возражение Николая Осиповича, что он ни в чем не виноват и что он просит позволения поехать объясниться к государю, который, вероятно, еще не спит, Пален отвечал: «Разве вы не знаете порядка?» Таким образом, Николай Осипович должен был отдать ему шпагу и отвезен был адъютантом Палена на гауптвахту. На другой день возвратили ему шпагу, объяснив ему, что государь ночью скончался от апоплексического удара.

Из мемуаров Леонтия Леонтьевича Беннигсена:

11-го марта 1801 г., утром, я встретил князя [Платона] Зубова в санях, едущим по Невскому проспекту. Он остановил меня и сказал, что ему нужно переговорить со мной, для этого он желает поехать ко мне на дом. Но, подумав, он прибавил, что лучше, чтобы нас не видели вместе, и пригласил меня к себе ужинать. Я согласился, еще не подозревая, о чем может быть речь, тем более что я собирался на другой день выехать из Петербурга в свое имение в Литве. Вот почему я перед обедом отправился к графу Палену просить у него, как у военного губернатора, необходимого мне паспорта на выезд. Он отвечал мне: «Да отложите свой отъезд, мы еще послужим вместе. — И добавил: — Князь Зубов вам скажет остальное». Я заметил, что все время он был очень смущен и взволнован. Так как мы были связаны дружбой издавна, то я впоследствии очень удивлялся, что он не сказал мне о том, что должно случиться: хотя все со дня на день ожидали перемены царствования, но, признаюсь, я не думал, что время уже настало. […]

…часов в десять [я] приехал к Зубову. Я застал у него только его брата, графа Николая, и трех лиц, посвященных в тайну, — одно было из Сената, и это лицо должно было доставить туда приказ собраться, лишь только арестуют императора. Граф Пален позаботился о том, чтобы были заготовлены необходимые приказы, начинавшиеся словами «По высочайшему повелению» и предназначенные для арестования нескольких лиц в первый же момент.

Князь Зубов сообщил мне условный план, сказав, что в полночь совершится переворот. Моим первым вопросом было: кто стоит во главе заговора? Когда мне назвали это лицо, тогда я не колеблясь примкнул к заговору, правда, шагу опасному, однако необходимому, чтобы спасти нацию от пропасти, которой она не могла миновать в царствование Павла. До какой степени эту истину все сознавали, видно из того, что, несмотря на множество лиц, посвященных в тайну еще накануне, никто, однако, ее не выдал. […]