Павел Дыбенко. Пуля в затылок в конце коридора - [6]

Ну, а «дача Вагнера» — место проживание комкора. И сегодня дом Вагнера — это один из красивейших особняков Одессы, где некогда размещался Ришельевский лицей, посещавшийся многими знаменитыми людьми, начиная с А.С. Пушкина. И сегодня этот дом поражает своими размерами и красотой. А ведь тогда практически весь город ютился в коммуналках…

Жизнь в 1922 году и на Украине, и в Одессе была очень тяжелой. В письме 5 июля 1922 года даже председатель Украинского ГПУ Манцев отчаянно жалуется Дзержинскому: чекисты для пропитания продают на черном рынке личные вещи, голодают, предаются унынию. Если верить письму Манцева, среди сотрудников Украинского ГПУ в 1922 году имелись случаи самоубийств из-за маленького пайка и унижения голодом. Манцев писал: «Арестованы и расстреляны за налеты уже десятки наших сотрудников, идет повальное бегство из ГПУ, некоторые сотрудницы уже занимаются проституцией, чтобы не умереть с голоду… Если ЧК больше не нужна, то пусть нам об этом скажут прямо». Трудности со снабжением ГПУ к концу того же 1922 года были преодолены. Но это ГПУ, а как жили тогда рядовые люди? Возникает закономерный вопрос: как же должен был вести себя в этой ситуации старый большевик Дыбенко? Думаю, ответ однозначен — и огромный особняк, и найденное вино, отдать на дело народа.

Но не таков был Павел Ефимович! Его дом — это его крепость, а обнаруженное в подвалах вино — его личный трофей, делиться которым он ни с кем не собирался, разве что выгодно менять баш на баш. Как здесь не вспомнить былое возмущение команды военного транспорта «Альфа» на то, что баталер Дыбенко не только грабил сослуживцев и жульничал в картах, но еще и спекулировал казенным вином. Как говориться, обстоятельства меняются, но человеческая сущность остается неизменной. Что и говорить, Павел Ефимович по праву победителя пожинал свой личный урожай с революции. Казалось бы, что еще не хватало Дыбенко? Жильем обеспечен, вина столько, что можно залиться. Зачем еще продаваться американцам? К тому же совершенно очевидно, что не Холен изощренно вербовал Дыбенко, а сам Дыбенко вприпрыжку спешил завербоваться к Холену!

Но для чего Павлу Ефимовичу понадобилось продаваться за кусок американской колбасы? В чем смысл его предательства? Чтобы ответить на этот вопрос, начнем с того, что именно во время своей службы в Одессе, Дыбенко пустился во все тяжкие. Начало НЭПа, объявленного Советской властью в марте 1921 года, вызвало не только оживление частного сектора, но и моду на красивые и хорошие вещи, изысканную одежду, дефицитные продукты. Текстиль, продукты и другие товары на прилавках магазинов уже стали появляться, но это были простые отечественные продукты, простой текстиль и простые товары. Хозяевам же новой жизни и их окружению хотелось иного — самого модного, дорогого и эксклюзивного. Особенно это касалось жен и любовниц больших начальников. Что касается жены Павла Ефимовича Коллонтай, то она была в силах всем этим обеспечить себя сама, тем более что обладала куда более изысканным вкусом, чем ее супруг.

Но Коллонтай уже жила отдельно от мужа в Москве, а безутешный Павел Ефимович содержал в Одессе целый гарем любовниц и проституток. Как же он расплачивался с ними? Конечно, каждой из его дам льстило уже то, что она близка с самим Дыбенко, который может прислать ей в благодарность за любовь свиной окорок или несколько мешков картошки. Но ведь не картошкой жива душа настоящей ночной бабочки! Ведь одно дело перелицовывать маменькины дореволюционные платья и донашивать старые туфли и совсем иное — пройтись по Дерибасовской в супермодном габардиновом плаще-тренчкоте или появиться на пляже в Аркадии в умопомрачительной шелковой пижаме, с сигаретой «Кэмэл» в длинном мундштуке. А вечером, между прочим, угостить потрясенных подруг консервированными омарами и ананасами! Да за такую роскошь одесские девицы в 1922 году были готовы носить Павла Ефимовича на руках! Обо всем этом, разумеется, прекрасно знал мистер Холен, который и наладил бесперебойное снабжение Дыбенко и его ближайшего окружения американским эксклюзивом. Слухи о богатстве и щедрости Дыбенко быстро всполошили одесский полусвет. И вскоре от жаждущих получить от его щедрот не было отбоя. Былые загулы быстро переросли в одну беспрерывную оргию. На военную службу у Дыбенко уже просто не оставалось ни времени, ни физических сил. Думаю, что это время было для него по-настоящему счастливым. Павел Ефимович достиг того, о чем не мог и мечтать некогда отбирающий у сослуживцев последние медяки баталер Дыбенко.

Когда в Одессе еще бывала наездами Коллонтай, то Дыбенко кое-как сдерживался, но когда она уехала навсегда, тут уж он оторвался по полной. Ежедневные оргии с проститутками начинались около полудня и заканчивались далеко за полночь. Завершались гулянки неизменным катанием на автомобиле и купанием нагишом при лунном свете. Помните знаменитого автомобилиста Козлевича из «Золотого теленка» И. Ильфа и Е. Петрова, купившего автомобиль и мечтавшего обслуживать свадьбы: «Все шло совсем не так, как предполагал Адам Казимирович. По ночам он носился с зажженными фарами мимо окрестных рощ, слыша позади себя пьяную возню и вопли пассажиров, а днем, одурев от бессонницы, сидел у следователей и давал свидетельские показания. Арбатовцы прожигали свои жизни почему-то на деньги, принадлежавшие государству, обществу и кооперации». Поэтому когда к Козлевичу подошел Остап Бендер с Шурой Балагановым, Козлевич перво-наперво поинтересовался: