Паутина времени - [50]

В очередной раз Бриан переместил их на край океанского берега. Сначала земля, сужаясь, тянулась вперед к небу, а потом резко обрывалась, окутанная белыми пенными брызгами сильных волн. Троица замерла на этом пике, смотря, как беснуется стихия, обтачивая белую кость берега. Одежда тут же промокла, а на губах осели соленые капли.

Юльтиниэль нахмурилась и крепче сжала руку мужа.

— Но ведь ветра по-прежнему нет. Тогда откуда волны?

— Лучше скажите, — Найтингейл также выглядел напряженным, — я один не могу разглядеть линию горизонта, будто бы ее просто нет?

Крис и Юля тут же перевели взгляды, старательно всматриваясь в даль, но не смогли отыскать даже намека на тонкую полоску, разделяющую небо и океан. Хотя, казалось бы, в такой шторм, какой ярился перед ними, граница должна была быть очевидной.

Волны появлялись в лиге от берега и суетливо бежали на штурм, словно надеясь укрыться от неведомой опасности.

Юльтиниэль, сообразив, что стоя на месте, они вряд ли смогут что-то понять, легко взбежала по воздуху над остро выдающейся в океан скалой и поспешила вперед. Мужчины последовали ее примеру. Только если Юле было комфортнее шагать, ощущая, как под каблучками сапог густеет воздух, то Бриан и Крис выбрали обычную левитацию. Император спустился к самым волнам, дотронувшись до воды ладонью, пытаясь почувствовать ее страх. А Найтингейл, набрав высоту, обернулся на степь, чтобы еще раз убедиться в ее полной безжизненности. Отсюда особенно хорошо был виден переход от блеклой серости, которая наступала с океана, к медленно гаснущим краскам.

Через полторы лиги шторм утих. За спинами, будто за невидимым барьером, продолжал реветь океан; здесь же царили полный штиль и безветрие.

А впереди их поджидало нечто непонятное и пугающее.

Юля, Крис и Бриан замерли, еще не совсем понимая, что именно они видят, однако чувствовали, что приближаться к этому смертельно опасно.

Больше всего это походило на небольшую — всего метров пять в длину — тонкую трещину в ткани мира. Она изломанной линией прорезала воздух на уровне океана, приоткрывая абсолютную черноту Небытия шириной не более пары сантиметров. И в этот неаккуратный разрез медленно утекал океан.

Снизившись, Юльтиниэль неуверенно потопталась на воздухе, после чего наклонилась, чтобы набрать в горсти соленой воды.

— Осторожнее! — Кристиан удержал жену за плечо: — Почувствуй! Вокруг нас нет ничего. Это мертвая вода, и не думаю, что к ней можно прикасаться.

Бриан, также замерший недалеко от императорской четы, часто и рвано дышал, пытаясь справиться с накатывающей в сознании дурнотой.

— Я видел подобное… — тихо сообщил он, медленно отступая от трещины.

— М-м? — несмотря на липкое ощущение дискомфорта, Юльтиниэль пока была скорее заинтересована, нежели напугана.

— Это Хаос. Бездна. Ничто, некогда противостоящее Единому творцу, которое он заточил в Междумирье.

— Страшнее, чем Тьма? — удивилась Юля.

Крис поддержал ее недоверие косым взглядом в сторону Найтингейла. Таким им не доводилось видеть ни эльфа Таллиэля, которого так правдоподобно изображал Бриан, ни самого сына Пресветлой, обычно казавшегося самоуверенным и бесстрашным.

— Тьма? — севшим голосом переспросил он и нервно сглотнул. — Тьма — это всего лишь одна из составляющих Бытия. Что-то сродни стихиям, просто могущественнее и разрушительнее. С ней можно договориться. Даже смерть — это тоже Бытие, его зеркальное отражение. А Хаос… я не знаю, как вам объяснить. Он просто стирает все. Ни памяти, ни души, ни надежды. Небытие, возведенное в Абсолют, стремящееся пожрать все, что создал Единый.

Бриан знал о восстании Отступника Гэбриэла и о цене, которую пришлось заплатить, чтобы миры во Множественной вселенной продолжили существовать. Но Юля и Крис пока видели перед собой лишь тонкий разлом, спугнувший кочевников и убивший океан. И если, когда ткань одежды рвется, ее зашивают, почему нельзя поступить здесь таким же образом?

— Пока не впечатлило, — честно призналась Юля Бриану и с любопытством направилась прямиком к разрезу реальности.

Крис, чуть больше проникнувшийся словами Найтингейла, все-таки не стал останавливать супругу, понимая, что если уж она втемяшила что-то в свою упрямую голову, даже Хаос не сможет переменить решение Юльтиниэль. А потому император последовал за своей супругой. Бриан остался стоять на месте, не решаясь сделать шаг вперед и одновременно понимая, что он не должен оставлять эту сумасшедшую парочку наедине с Бездной. В противном случае, Хель успеет придумать для него такое наказание, что Найтингейл пожалеет о том, что не додумался нырнуть в Хаос.

Девушка остановилась в паре метров от щели, в которую также монотонно и бесшумно продолжал утекать мертвый океан. И, наклонив голову набок, начала перебирать в памяти заклинания, которыми можно было бы заштопать этот разрыв, оставив о нем только светлую память. Почувствовав рядом с собой Криса, приготовившегося ее страховать, Юльтиниэль почти совсем расслабилась, ощутив непоколебимую уверенность в собственных способностях.

Обратившись к дремлющей внутри нее силе, девушка сконцентрировала магию на самых кончиках пальцев, потянувшись к трещине, как к ране на теле мира. И в первые секунды, когда реальность вокруг дрогнула и поплыла, раскалываясь на отдельные сегменты, а вода нагрелась, вырываясь из расщелины густым паром, Юле показалось, что у нее получилось — края трещины дернулись, приготовившись закрыться и исчезнуть с ткани ее любимого мира.