Паутина удачи - [3]

– Ты, Рена, стужи не бойся, – улыбнулся отчим. – И вообще, малыш, страх никогда не приносит пользы. Особенно ночной, бессознательный. Разве это плохо – не знать грядущего? По мне, так замечательно. В неизвестности и азарт, и радость, и вдохновение. Имени Вдовы тоже не бойся. Подумаешь, темная удача, светлая… Я не верю ни в одну, но сегодня за страх не ругаю: ты просто вспомнила, как болела тогда, в первую зиму.

– А почему ты меня спас? – задала свой давний невысказанный вопрос Береника. – И в дом взял?

– Потому что с моими решениями нельзя спорить, – прищурился Король. – Опасно для жизни. Вот я даже сам не спорю.

Береника рассмеялась, и тяжесть с души схлынула, словно открыли где-то шлюз и выпустили воду, всю и окончательно. Король прикрыл глаза, зевнул. Снова глянул в потолок вагона – темный, едва различимый. Нахмурился, сказал куда серьезнее:

– Я установил для себя закон, дочь. Если душа чего-то просит, не спорь с ней! Она у меня некапризна и редко решается высказывать пожелания. Я ей всего раз отказал. Не надо было лезть во дворец, ведь я это знал доподлинно! Но полез. И вот я здесь… – Отчим задумчиво изучил шрам на правой ладони. Темный широкий след ожога, заменивший линию жизни. – Ну и пусть! Никого рыжее и краше Ленки не видел и в столице, ты слышишь, дед?

– Слышу, – одобрил тот, проверяя чайник.

– Рена, сиди и тоже слушай. Я расскажу тебе сказку. Моя кормилица – а у меня была кормилица, это точно – любила ее повторять, я запомнил. История запрещенная, потому что рассказывает про те времена, когда не было еще ни рельсов, ни Вдовы.

Дед недовольно завозился, щепотью набирая заварку и нарочито шумно покашливая. Он опасался упоминать Вдову, а еще больше переживал, когда непутевый зять брался рассказывать запретное. Да еще при малых детях! А ну как вызнают да донесут? Король презрительно фыркнул, догадываясь о невысказанном. В его вагоне закуты просторные, всего-то и живет тут четыре семьи – настоящая роскошь по меркам поезда. Люди подобрались толковые, достойные. Правда, Корней одного соседа кличет шулером, второго – вовсе душегубом, а третьего – пьянью распоследней… Но доносчиков в вагоне точно нет.

Береника убрала чистую миску и протиснулась в крошечную детскую, отгороженную плотной тканью от основной «комнаты». Король, вопреки общему мнению о его диком нраве и даже лютости на работе, детей никогда не обижал. Выделил для них лучшее место, подальше от холодной внешней стенки, поближе к печурке. На зиму утеплил пол войлочным ковриком, а поверх еще и толстой двойной ряднушкой. Да и одеяло – верблюжье, добротное, настоящая редкость.

Девочка забралась в постель и плотно свернулась, поджав ноги. Самое лучшее одеяло надо еще прогреть изнутри, пока что оно – настоящий лед! Король сел рядом, бросил сверху свой тяжеленный тулуп, помогая копить тепло.

– Саня до полуночи станет тепло беречь, потом тебя разбудит. Стужа сегодня лютая, нельзя прекращать топить.

– Конечно. Па, а вот скажи, удача и счастье – это ведь разное?

Король задумчиво приподнял бровь, улыбнулся. Поправил тулуп, глянул в стену, словно искал там окно.

– Умница ты у меня. Никто не задает таких странных вопросов, а мне порой хочется порассуждать, – признался отчим. – Иные считают это чудью, но не ты. Знаешь, малыш, на мой взгляд, ничего общего нет между счастьем и удачей. Удача – она как вспышка молнии, внезапна и непредсказуема. Порой и нужды в ней нет, а блеснет, покажется, усмехнется – и отвернется… Счастье иное, оно вроде пламени свечи. Домашнее, близкое, куда более важное. Случайности в нем меньше, его можно и нужно беречь от бед. Если ко мне примерить сказанное, то получится, что все правда! Удачу я знавал в столице. Был, можно сказать, ее любимчиком. Хоть имени своего и не помню, а родился точно в хорошей семье, достойной и богатой. Образование мне пытались дать, в маги определить. И позже, когда я вроде бы, как мне кажется, из дома ушел, тоже не знал невезения. А вот попал сюда, во дворце на черненую половицу наступив…

– Значит, правда, что Вдова умеет управлять везением? – охнула Береника.

– Скорее невезением, – скривился Король. – Сложная тема, я потом тебе поподробнее расскажу обо всем, что знаю. Так вот… Удача моя иссякла, я потерял имя, деньги, друзей-приятелей, дом, привычную жизнь – да все, что имел! Однако теперь я по-своему счастлив. У меня есть Лена, Саня, ты. Даже дед Корней – он тоже часть моего нынешнего душевного покоя… Слушай обещанную историю. Пожалуй, скорее сказку. Давно это было, и насколько вообще соответствует истине, неведомо ни мне, ни кому-либо еще.

Король сел поудобнее, прикрыл глаза и стал говорить. Была у него такая странная манера: вспоминая давнее, из прежней жизни, сосредоточенно горбиться, плотно смыкать веки и выталкивать подзабытое странными фразами, включающими незнакомые, нехарактерные для его обычной речи слова. Более городские, пожалуй. Хотя и в обычное время речь Короля отличалась чистотой и, грамотностью построения фраз. Он учил этому и Саню, и Беренику, не допуская мычания, нуканья и эканья.

– Прежде на территории нашей страны, не без насмешки названной в свое время магами Паутиной Удачи, располагались три государства. Самое большое – повосточнее и два его соседа-союзника – на западе и юге, извечно составлявшие то единое пространство, то твердый альянс. Исконно здесь уважали магию, развивая ее и поощряя. Излишне поощряя, я так полагаю. На магов уповали, когда приходили беды. Неурожай, саранча или даже война. Маги гордились своим величием, по-своему старались быть полезными. Но я уверен, что нельзя бесконечно искажать миропорядок.