Паутина чужих желаний - [34]

Навещать Валентина Иосифовича я не стала, а прямиком направилась в административное крыло. В бухгалтерии, куда меня переадресовала приветливая девочка с ресепшена, меня ждало приятное удивление: некто, пожелавший остаться неизвестным, на полгода вперед оплатил пребывание моего бедного тела в гостеприимных стенах клиники. Я догадывалась, кто он, этот некто, и планировала нанести ему визит.

Вадим, мой самый хороший и самый перспективный любовник, жил неподалеку, пешком полчаса от силы, а на троллейбусе и того быстрее, но я решила прогуляться. Погода как раз располагала к пешим прогулкам: солнце, кажется, вспомнило наконец, что на дворе весна, и выглянуло из-за туч. С крыш немилосердно капало, снег таял прямо на глазах – в общем, все так, как я люблю.

Я никогда не считала себя сентиментальной, моему здравомыслию и трезвому взгляду на жизнь позавидовал бы кто угодно, но на сей раз меня проняло. По большому гамбургскому счету, Вадим мне ничего не должен, отношения с ним у меня сложились необременительные и взаимовыгодные, любви не было, но мы хорошо понимали друг друга и умели находить компромиссы. В подобных условиях другой мужчина не стал бы обременять себя никакими обязательствами и проплачивать содержание бесперспективной любовницы в дорогущей клинике, а Вадим стал. Это было настолько неожиданно и странно, что я, подчиняясь внезапно возникшему порыву, решила его навестить.

Нет, я не планировала явиться к Вадиму в своем нынешнем непрезентабельном облике, но ведь можно просто постоять у дома, взглянуть одним глазком на человека, не бросившего меня в беде.

Близилось время обеденного перерыва. Вадим всегда обедал дома. Значит, скоро приедет.

Вадим отличался пунктуальностью, в его жизни все было подчинено незыблемым правилам, и меня это устраивало – люблю обязательных людей. Знакомый серебристый джип въехал во двор ровно в час дня, аккуратно втиснулся между старой девяткой и вполне презентабельным «Фольксвагеном», коротко рыкнул и замер. Через мгновение дверца со стороны водителя распахнулась. Вадим шагнул в побитый оттепелью снег, торопливо обошел автомобиль и помог выбраться девушке.

Она была красивой – моя замена. Красивой, молодой и, наверное, умной. Вадим не любил глупых женщин. Он часто мне об этом говорил, и я расценивала его слова как комплимент. Раз он со мной, значит, я умная.

Девушка хохотала озорно и беззаботно, так, как я никогда не смеялась, потому что считала, что умным женщинам это не к лицу. И Вадим смеялся вместе с ней, искренне, словно мальчишка. У него даже лицо изменилось – помолодело. И костюм не был застегнут на все пуговицы, а галстук и вовсе отсутствовал. Одной рукой Вадим прижимал к животу букет красных роз, второй обнимал за талию свою хохотушку.

Меня он никогда не обнимал, и на людях со мной не появлялся, и пиджак носил наглухо застегнутым, а вместо бесполезных роз дарил французские духи. Тогда я даже не думала, что розы лучше, а сейчас вот подумала…

Вадим вел девушку к подъезду, и во взгляде его читались гордость и счастье, и видно было, что плевать ему на то, что кто-то увидит его даму сердца. Наоборот, пусть видят и завидуют!

Они прошли в метре от меня. Знакомый запах его одеколона, незнакомый – ее духов. Счастье, общее на двоих. Красные розы, в равной мере красивые и вульгарные. Эхо моей прошлой нормальной жизни…

Дверь за влюбленной парой уже давно захлопнулась, а я все стояла, не решаясь уйти, смотрела на тающий снег, прислушивалась к звону капели. Вот так-то…

Я шла по улице, не обращая внимания на холодный ветер и зарядивший вдруг мелкий дождик, на автопилоте обходя лужи и прохожих. Впервые я не знала, как жить дальше. Всегда знала, даже в самые тяжелые времена, когда мама спилась окончательно и привела в дом четвертого по счету отчима, а сейчас вдруг раскисла. Мне не хотелось барахтаться и выцарапывать у несправедливой жизни все, что мне полагается, мне даже в тепло не хотелось, хотя ноги уже давно промокли, а пальцы рук онемели от холода. Тело само выбирало маршрут, само прокладывало фарватер, а я оставалась сторонним наблюдателем.

Номер трамвая оказался мне знаком, если сесть в него и проехать девять остановок, то будет трамвайное депо, а там, если срезать путь и пройти дворами, – дом моего детства. Я не знала, зачем мне нужен дом, который, по большому счету, никогда не был мне родным, но в трамвай со знакомым номером все равно села.

Очутившись в тепле, я вдруг поняла, как сильно замерзла. Я дышала на онемевшие пальцы и чувствовала, что еще чуть-чуть – и разревусь. Глупо! Из-за какого-то бывшего любовника, из-за того, что он утешился так быстро и нашел себе новую даму сердца, и дарит ей пошлые розы, а обо мне даже не вспоминает. Можно подумать, для меня его предательство настолько уж важно! Можно подумать, я не смогу с этим справиться! Смогу и справлюсь, потому что знаю – надеяться больше не на кого.

В трамвайное депо я приехала единственной пассажиркой, остальные сошли остановкой раньше.

На улице уже стемнело. Что ни говори, а март – это тебе не май, почти та же самая зима, только амнистированная. Зря я сюда приехала. Ох, зря. Глупый и неоправданный здравым смыслом поступок. Ветер швырнул в лицо горсть дождя пополам с колючим снегом, заставил задохнуться и зажмуриться. Ну, раз уж приехала, надо идти.