Паучьи сети - [6]

Паук промолчал, продолжая почти невесомо ласкать нежную кожу. От этих прикосновений хотелось растечься мягким желе и позволить мужчине делать все что угодно. Это было опасное чувство, которое могущее стоить жизни. Времена, когда смерть казалось не таким уж плохим выходом, давно прошли. В том же, что нужно маньяку сомнений не возникало. Призрак или нет, но Паук вернулся, чтобы завершить нашу связь. Вопрос в том, что я могу сделать, чтобы этому помешать?

Лицо мужчины было всего в нескольких сантиметрах. Его ноздри трепетали, он обнюхивал меня словно зверь, чуть склонив голову на сторону. Длинные волосы спадали на плечи, а темные глаза смотрели холодно и изучающе. Было в повадках Паука что-то кошачье. Невольно на ум пришла ассоциация с леопардом, готовящимся к прыжку.

— Ты прекрасно пахнешь, малышка, — прошептал мужчина и его ладонь спустилась ниже, проведя незримую черту по горлу. — Запах жасмина и страха, восхитительная комбинация.

Мое тело среагировало моментально, послав волну жара по всему телу. Я боялась Паука как никогда раньше, почти физически ощущая, как утекают драгоценные секунды, когда еще можно было что-то изменить, но в то же время безумно хотела его. Всем своим естеством хотела оказаться под ним, подчиниться сильным рукам, почувствовать уверенное движение внутри. Несколько ночей, проведенных вместе до сих пор отдавались в кончиках пальцах призраками оргазма. И только одна мысль, вспышкой пронесшаяся в мозгу остановила меня перед тем, как отпустить вожжи. Мария. Если Паук жив, то убийство его рук дело.

Ненависть разом смыла нахлынувшее было возбуждение. Словно спала пелена, давая взглянуть на все под другим углом. Я смотрела прямо в темные глаза перед собой и понимала, что эти же глаза видела перед собой Мария в последние секунды жизни.

— Это ты убил Марию? — на этот раз мой голос зазвучал в полную силу. Ноги, до этого служившие не слишком то надежной опорой, налились силой.

— Я не убивал никого в последний год, малышка, — произнес мужчина серьезно.

— Тебя не было целый год, а вчера вечером я нахожу лучшую подругу с перерезанным горлом в луже собственной крови. А теперь ты приходишь ко мне домой и врешь прямо в глаза, — ярость придавала храбрости. Краем сознания я понимала, что нахожусь не в том положении, чтобы спорить, но пережитое действовало не хуже таблетки озверина.

Вместо ответа мужчина перехватил мои руки и вновь прижал спиной к шкафу. Бутылка виски упала на ковер с глухим стуком. Паук навалился так сильно, что ручки на дверце больно вдавились в поясницу, вызвав у меня невольный стон. Наши лица находились буквально в сантиметре друг от друга и в бледном свете я могла видеть только глубокие темные глаза напротив моих. Этот взгляд завораживал, теплое дыхание касалось лица, вновь пробуждая чувства. Еще одна отчаянная попытка вырваться с треском провалилась — маньяк с легкостью удерживал меня на месте, сжав запястья так сильно, что на утро наверняка останутся синяки.

— Я не убивал твою подругу, — почти прошипел Паук мне в лицо.

Жесткое колено вклинилось между ногами, а горячие губы впились в мои, полностью парализовав сопротивление. Мозг словно отключился, освободив место для ощущений. Долгие ночи я мучилась воспоминаниями о сводящих с ума прикосновениях, руках, скользивших по телу, о движении, что порождало самые потрясающие ощущения в жизни. Целый год целомудрия и самоедства исчез под напором чужого языка, прокладывавшего путь вперед, несмотря на отпор. Горячая волна поднялась изнутри и всего несколько секунд спустя я капитулировала. Борьба бесполезна, когда знаешь, что битву не выиграть.

Все вокруг исчезло, остались лишь мы. Вселенная словно растворилась. Не нужно было слов, чтобы понять, что Паук скучал. Обмякнув в стальной хватке, я позволила себе просто наслаждаться происходящим, отвечая на поцелуй и выбросив из головы остальное. Пальцы, сжимавшие запястья, чуть расслабились, позволив мне освободить руки и обвить плечи мужчины.

Но, как и все прекрасное, поцелуй в конце концов закончился и мир вновь оказался реальным. Мы еще касались друг друга губами в легкой, нежной ласке, но момент единения уже прошел, а разум постепенно очищался от пелены забвения. По щекам вновь потекли слезы, которые Паук перехватил, едва они проторили дорожку на коже.

— Зачем ты пришел? — задала я вопрос, едва дыхание восстановилось. Мои руки дрожали от возбуждения и страха. Паук не убивал Марию. Но он все равно здесь, рядом, совершенно реальный. Значит, есть всего одна причина для его визита.

— Поговорить, — убийца отпустил меня и отошел к дивану. — Ты вроде бы собиралась открыть эту бутылку?

Я недоуменно посмотрела на виски, валявшемся на ковре и медленно кивнула. Можно было ожидать любого ответа, но поговорить? Значит ли это, что у меня появился шанс? В душе царил настоящий кавардак. Смерть Марии, возвращение Паука, возбуждение, страх, ненависть — такой коктейль не способствует размышлениям.

Достав два стакана с полки, я наполнила их и поставила на стол. Действия были автоматическими, в то время, как туман в голове и не думал рассеиваться. Поведение Паука как всегда выбивало из колеи, не давая ничего планировать. Мужчина расположился на диване, подогнув одну ногу под себя и небрежно облокотившись на спинку. Я передала один стакан ему, и наши пальцы на секунду встретились. От этого прикосновения по телу прошел новый разряд, отозвавшийся где-то в животе жаркой волной. Не к добру это. Так можно потерять бдительность и забыть, кто он на самом деле. И если в истории с мафией меня хранил его инстинкт собственника, то сейчас рассчитывать было не на что.