Патрис Лумумба - [24]

— Я готов вступить в союз с самим дьяволом, — говаривал и сам Касавубу, — если это приблизит нашу независимость, если такая сделка поможет нам избавиться от бельгийцев.

Лумумба принадлежал к тем конголезцам, которые соглашались с Касавубу, верили в него и считали президента АБАКО убежденным и непримиримым противником колониальной системы. Лумумба знал его уже несколько лет. Касавубу не оратор, не трибун. У него скрипучий тихий тенорок. Может битый час сидеть в одной позе. Лицо африканского будды. Свой разговор он уснащал африканскими пословицами. Кимбангисты преподнесли ему однажды подарок — сделанную из глины раковину улитки, внутри которой находилась какая-то жидкость, изготовленная фетишистами. С этим даром он не расставался. Перед полетом в Аккру Лумумба видел ее на столике Касавубу на том же месте она стояла и сейчас. Лумумба заходил тогда, чтобы договориться о совместной поездке в столицу Ганы, на что раньше соглашался Касавубу. Но перед самым отлетом вдруг заявил, что не сможет покинуть Леопольдвиль и что вместо него в Аккру отправится его представитель...

Касавубу вышел из-за стола, приветствуя Лумумбу.

— Перед тобой был у меня бельгиец, мой предшественник, — начал он. — Еле выпроводил. Они становятся философами, рассуждают о природе власти. До этого я что-то не замечал у них такой склонности. Этот субъект доказывал мне, что, допустим, нас с тобой, если мы когда-нибудь станем правителями Конго, африканцы будут так же ненавидеть, как их, бельгийца. Что ты на это ответишь?

— Тебя так разволновал разговор с посетителем, — отвечал Лумумба, — что ты забыл спросить об Аккре, о конференции.

— Извини, извини, Патрис, но мне уже рассказывал об Аккре Диоми. Но тебя я выслушаю с удовольствием. Даже два орла, парящие на одинаковой высоте, видят по-разному.

— К сожалению, наш самый опытный и могучий орел сидел в гнезде...

Касавубу добродушно рассмеялся: он достаточно знал характер и полемический задор Лумумбы. Они неоднократно пикировались Лумумба давно приметил, что с Жозефом Касавубу гораздо легче договориться в его кабинете, чем за его пределами. Король Каса чересчур осторожен, и его надо силой вытаскивать на публику. Не в меру хитер. И пожалуй, с конголезцами он хитрит куда изощреннее, чем с бельгийцами. Когда Лумумба указывал ему на эти особенности, то Касавубу отнюдь не отрицал их. Он посмеивался и каждый раз пытался отделаться шутками.

— Взлетая, — провозглашал он очередную мудрость, — размышляй о том, где приземлиться. Вот так.

У вас в Санкуру, Патрис, бельгийцев в сто раз меньше, чем в Баконго. Там свободнее можно высказывать свои взгляды. Здесь мы приучены к сдержанности, иначе все мы разгуливали бы по тюремным дворам. Должна быть какая-то золотая середина между готовностью жертвовать собой и умением беречь себя.

С чем-то Лумумба соглашался, а что-то его настораживало. Но человека определяют его дела, а не высказывания. С этой точки зрения все поведение Жозефа Касавубу не вызывало ни малейших подозрений: он выступал за предоставление независимости, за что навлек на себя гнев бельгийских чиновников. В ту пору это так много значило! Потом сам опыт общения Лумумбы с Касавубу говорил в пользу сотрудничества. Сколько раз они расходились, а все завершалось примирением и известной поговоркой Касавубу, которую он произносил в самом конце спора:

— Летим вместе, Патрис!

Умел поспорить, умел и пойти на примирение. Разве это плохо? Касавубу скрывает свои мысли, лавирует, уводит собеседника в сторону — так это же мастерство, которым надлежит владеть каждому взошедшему на политическую арену, да еще в зависимой стране. Цветок, распустившийся раньше других, подвергается наибольшей опасности. Девушка, поспешившая замуж, стареет быстрее. Большие языки пламени не способны хорошо зажарить мясо: оно лучше готовится на тлеющих угольках. Глубоко верует не тот, кто чаще всех крестится. У Касавубу в запасе целый куль подобных изречений. Лумумба научился терпеливо выслушивать его. Касавубу привыкал к атакам Лумумбы: он никогда не приходил к королю Каса без конкретного предложения. Вот и сейчас Лумумба сказал:

— Давайте организуем совместный митинг в Леопольдвиле. Я бы провел его в твоей коммуне. У нас появился новый фактор, которого не было до настоящего времени, — нас горячо поддерживают африканские страны. Кваме Нкрума и Секу Туре целиком и полностью на нашей стороне. Если бельгийцы предпримут ответные шаги, то наши друзья поставят вопрос в Организации Объединенных Наций. Мы втягиваемся в мировую политику. Существует мировое общественное мнение. Наш долг — воспользоваться благоприятным моментом. Ну, летим вместе?

— Почти что, — ответил Касавубу. — Ты знаешь мое отрицательное отношение к митингам. Но раз ты настаиваешь, то я не возражаю, хотя принимать участия не буду. Не забывай, что я бургомистр. Поговори с моими коллегами по партии. Они свободны в своих поступках.

Касавубу взял в руки глиняную раковину. Эмблема племени баконго на столе президента АБАКО. Люди, близко знавшие Жозефа Касавубу, в шутку предлагали прислонить к улитке электрическую лампочку, чтобы рассмотреть ее внутреннее содержание...