Патриотизм снизу. «Как такое возможно, чтобы люди жили так бедно в богатой стране?» - [36]
Отметим также, что наши выводы не противоречат в этой части результатам опросов общественного мнения, которые стабильно показывают, что наиболее патриотичны молодежь и старшее поколение. Противоречия нет, поскольку наши выводы касаются не уровня патриотизма, а распределения его типов.
Что касается влияния уровня образования на выбор модели патриотизма, результаты исследования свидетельствуют о том, что респонденты с высшим образованием более склонны к поддержке государственного патриотизма относительно других групп, тогда как респонденты со среднетехническим или профессиональным образованием склоняются к патриотизму негосударственному. Респондентов с неоконченным средним образованием в нашей выборке недостаточно, чтобы прийти к какому-либо определенному выводу. В этой части результаты исследования также не противоречат результатам опросов общественного мнения.
Интересные тенденции проявились в ходе исследования, когда мы попытались ответить на вопрос о влиянии на патриотическое чувство профессиональных занятий. Ниже мы опишем, каким образом представители тех или иных профессий отличаются в своем отношении к патриотизму. Самые информативные результаты относятся, как и в предыдущих случаях, к Санкт-Петербургу, где размер выборки был самым большим. Заметим, что один и тот же респондент может иметь два вида деятельности одновременно, будучи, например, студентом и активистом, учителем и пенсионером.
У рабочих, студентов и активистов непропорционально сильно выражен негосударственный патриотизм (а государственный – слабее всего). Этот тренд проявляется во всех городах, однако доля студентов и активистов в Санкт-Петербурге выше. Петербургские предприниматели сильнее относительно других профессиональных групп тяготеют к негосударственному патриотизму, а в Москве, напротив, к государственному. Это может быть связано, в частности, с тем, что проинтервьюированные московские предприниматели успешнее тех, что были проинтервьюированы в Петербурге.
Учителя и управляющий персонал отличаются тем, что относительно членов других профессиональных групп более склонны к государственному патриотизму, – по крайней мере в Санкт-Петербурге эта тенденция прослеживается четко. Вместе с тем бюджетники в целом (учителя, воспитатели, госслужащие), в частности на Алтае и в Астрахани, склонны скорее к негосударственному патриотизму, да и вообще нынешним состоянием государства они недовольны.
Наконец, среди преподавателей вузов и научных сотрудников в Санкт-Петербурге больше «не-патриотов», а в Москве – приверженцев негосударственного патриотизма. Работники IT, пенсионеры и школьники не демонстрируют существенных отклонений от среднего распределения по выборке, хотя следует отметить, что пенсионеры на Алтае и в Астрахани чуть более склоны к поддержке государственного патриотизма.
Полученные данные не позволяют прийти к каким-либо окончательным выводам о связи между профессиональными занятиями и типами патриотизма. Единственная профессиональная группа, хорошо представленная во всех регионах, демонстрирует устойчивую склонность, – это рабочие, устойчиво тяготеющие к негосударственному патриотизму.
Чувство социальной идентификации
Одним из главных предметов нашего исследования является связь между патриотизмом и социальной идентификацией. Если патриотизм способствует в числе прочего развитию социального воображения, способности как объединяться, так и проводить разделительные линии, то большее (по сравнению с кризисными девяностыми) число людей может ощутить общность не только с нацией в целом, но и с той или иной социальной группой. Поэтому для нас важно выделить различные модули социальной идентификации и прояснить их связь с патриотизмом.
Таблица 7. Социальная идентификация
Таблица 7 резюмирует результат анализа интервью по отношению к чувству социальной идентификации.
Как видно из таблицы, социальная идентификация проявляется хотя и не у всех респондентов, но все же у большинства. Это означает, что респонденты идентифицируют себя с той или иной большой социальной группой, не сводимой к семье, дому, знакомым. Это означает также, что респондент не живет исключительно «сам по себе», не является индивидуалистом и положение других ему, таким образом, небезразлично.
За исключением Казани, где социальную идентификацию проявляют в основном интеллигенция и активисты (что связано со спецификой выборки), во всех остальных городах просматривается несколько четких (а не просто «мы, обычные люди») групп, идентификация с которыми происходит у большого числа респондентов.
В особенности выделяются четыре группы:
• рабочие (во всех регионах): такая социальная идентификация распознается по следующим ключевым словам или качествам (которыми респондент выражает чувство общности с рабочими): условно «мы» (другие такие же, как я) – «работяги», «рабочий класс», «заводские», «сами себя сделали, своим трудом», «профессионалы», «труд», «работать руками», «люди, которые что-то производят», «высококвалифицированные», «люди, которые делают, а не болтают языком»;
• интеллигентные люди (особенно в Санкт-Петербурге и Москве, в других городах людей интеллектуальных профессий среди респондентов было недостаточно): здесь «мы» – люди «образованные», «приличные», «думающие», «культурные», «творческие»;
