Патриот - [61]

Произнеся это тусклым, почти бытовым тоном (словно речь шла не о демонах, а о садовых вредителях), колдун сделал официанту знак, и на столе возникли два бокала с пивом.

– Как? – спросил Знаев. – Как противостоять?

– Я вчера тоже много выпил, – вместо ответа сообщил колдун. – Вот, опохмеляюсь. Давай и ты тоже.

– Нет, – мгновенно ответил Знаев; мысль об алкоголе тут же вызвала гадкую вибрацию желудка. – Спасибо.

– Хочешь победить чертей? – спросил колдун.

– Да.

– Тогда научись опохмеляться.

И придвинул бокал.

Знаев подумал, что отказываться будет невежливо: загорелый морщинистый человек действовал явно из лучших побуждений.

Колдун смотрел, как Знаев пьёт.

– В храме давно был?

– Я неверующий, – ответил Знаев, вытер с губ кислую пену и улыбнулся. – Я бывший банкир. Я поклоняюсь маммоне и сгорю в аду.

– Это неважно, – ответил колдун и поморщился, как будто шутка показалась ему непристойной или слишком глупой. – Ты пока не в аду. Посиди, отдохни. Только не кури. Табачный дым привлекает бесов.

– Ладно, – дисциплинированно сказал Знаев. – А можно спросить, где ты живёшь?

– Пока нигде, – ответил загорелый человек. – Я тут проездом.

– Тебя зовут Сергей?

– Назовёшь Сергеем – отзовусь на Сергея.

Пиво ударило Знаеву в голову, он размяк и почувствовал облегчение: оказывается, всё это время, начиная с первой секунды, как обнаружил себя на прохладном кафельном полу с гудящей головой – всё это время ему было плохо, тоскливо, зато теперь, после нескольких больших глотков холодного светлого, сделалось легко и благодатно.

– Сейчас тебе надо поесть, – посоветовал колдун. – Потом вернись домой – и ложись спать. Напейся воды. Всякое лишнее дерьмо выйдет из тебя естественным путём. Вообще, воды пей как можно больше. А таблеток не употребляй.

– Нет, – ответил Знаев. – Как же без таблеток? Я боюсь, он опять придёт.

– Тогда, – сказал колдун, – иди в храм.

– Зачем?

– Ты сказал, что боишься. Иди в храм. Там тебе дадут защиту.

Прозвучало мирно, вежливо; колдун подмигнул и в несколько огромных глотков осушил свой бокал; его глаза заблестели, и он неожиданно показался Знаеву обыкновенным старым пьяницей, а вовсе не тайным мистическим воином добра и правды.

– Я не умею молиться, – сказал Знаев.

Колдун заметно опьянел.

– При чём тут молитва? – сказал он с раздражением. – На тебя напал демон. Искуситель. Иди, проси защиты. Тебе дадут.

– Ясно, – сказал Знаев.

– Иди сейчас, – сказал колдун. – Иди, не теряй времени.

Знаев стал вставать.

– Погоди, – сказал колдун и показал на бокал с пивом. – Глотни ещё.

Знаев послушно вернулся за стол и допил всё, что было.

– Молодец, – сказал колдун. – Иди, брат. И запомни главное: бесы – очень сильны. Но любой человек, даже самый слабый, всегда гораздо сильней любого беса, или даже компании бесов. И любой человек, если захочет, в одиночку победит любую шайку бесов, сколь угодно сильную, чем бы они его ни губили.

Знаева снова прошиб резкий пот, и он, вместо того, чтоб встать и уйти, откинулся на спинку стула и вытянул ноги.

В храм идти не хотелось; а хотелось, действительно, поесть и уйти домой, и, может быть, ещё выпить, и лечь спать, хоть бы и на полу, главное – в тишине и безопасности.

Колдун отвернулся, дав понять: разговор окончен.

Официант взял с барной стойки пульт и включил телевизор, – и побежали по экрану люди с автоматами, и полетели гильзы, и ракеты расчертили чёрное небо, и крупно вылез сгоревший танк без гусениц, и плачущая баба с красным лицом и большими тёмными руками, и эксперт в галстуке, и репортёр в съехавшей набок каске, и лежащий на траве мёртвый солдат с кривой вывернутой ногой.

«Тяжёлые бои…» – услышал Знаев, – «жертвы…» «наблюдатели…» «резкие заявления…» «ракетные установки…» «снимки из космоса…» «фосфорные боеприпасы…» «гуманитарный конвой…» «переносной зенитно-ракетный комплекс…» «потери в живой силе…»

Знаев встал и сказал:

– Я пошёл. Пока. Спасибо.

Колдун молча кивнул.

33

Боб Марли поклонялся богу Джа.

Бог Джа запрещал отрезать от человека что бы то ни было. Боб Марли не стриг волосы.

Однажды на пальце Боба Марли образовалась опухоль. Врачи сказали, что если не отрезать палец, больной умрёт. Боб Марли отказался. Здесь уместно употребить слово «наотрез». Вот, Боб Марли отказался наотрез – и умер.

Служба в разгаре, храм полон, Знаев стоит позади всех, у самого входа. Священника он не видит, слышит только его голос.

– Господу помолимся!

Земной поклон, вспоминает Знаев.

Надо встать на колени. Наклониться – и ладони положить на пол. Далее – коснуться лбом.

Это тоже труд, вспомнил он. Молитвенный труд.

Откуда он это знает? Ни его родители, ни его деды и бабки в церковь не ходили.

– Господу помолимся!

Справа и слева люди опускаются на колени и сгибают спины. Смотреть на них неинтересно, все одинаково сосредоточены, лица одинаково слегка бледны и печальны. Смотреть на молящихся – всё равно что подглядывать за нагими стариками в общественной бане. Молящийся человек почти уродлив. Молящийся человек для постороннего наблюдателя перестаёт существовать. Молящийся не излучает сигналов, вся его энергия направлена на достижение контакта с высшей сущностью.