Патриот - [33]

«Надо увеличить дозу, – подумал он. – Врач сказала: если будет болеть, надо увеличить дозу…»

Он вытер лицо и сказал:

– Возможно, я уеду. Поправлю здоровье. Ненадолго. Но лавку свою – никому не отдам.

Оба они смотрели теперь с жалостью, как на неизлечимо больного, как на убогого, ущербного, выбывшего из строя. И в их глазах, нейтрально-серых в случае Горохова или сине-зелёных в случае Маши Колывановой, угадывалось сострадание высшего порядка: железный, непотопляемый босс не просто временно захворал, а – сломался капитально, был – да весь вышел, кончился, выдохся, а ведь давно предупреждали, намекали, аккуратно рекомендовали отдохнуть, а кто ещё порекомендует боссу, у которого нет жены и семьи, который так и не понял на пороге полтинника, что плоть его подвержена распаду и тлену.

И то, что Знаев принимал за их дисциплинированность, или преданность, или жалость, или деликатность, или воспитанность – оказалось, как он вдруг понял, любовью.

Они оба любили его. Поэтому и оставались с ним до конца.

Знаев разлил остатки по стаканам и убрал бутылку.

– За вас, – предложила Маша. – Чтоб всё обошлось.

– Обойдётся, – ответил Знаев. – Всегда обходилось, и теперь обойдётся.

Чокнулись; стеклянный звон вдруг показался Знаеву невыносимо громким, как будто прозвонил по нему беспощадный колокол. Нет, сказал он себе, глотая горечь, это не колокол, это – гонг! Последний, двенадцатый раунд. Надо вставать, выходить из угла и биться дальше.

– Маша, – позвал он аккуратно. – У меня к тебе вопрос… Как к сексуальному объекту…

– Слушаю, – сказала Маша с большим достоинством и поправила платье на коленях.

– Вчера я рассказал своей девушке… – Знаев прокашлялся, преодолевая смущение. – Я тебе не говорил, что у меня есть девушка?

– Я знаю, – ответила Маша. – Молодая особа. Художник.

– Да. Художник.

Знаев посмотрел на Алекса Горохова – тот молча поднял ладони и помотал головой: мол, я не сплетник, ничего никому не говорил.

– Я рассказал ей про второго сына… Я ей всё рассказываю… Ничего не утаиваю, для меня это важно… И я ей рассказал. А она, по-моему, расстроилась. Я не понимаю, почему.

– Это просто, – мгновенно ответила Маша Колыванова. – Она, Сергей Витальевич, тоже хочет от вас ребёнка. Когда у вас неожиданно возникают взрослые дети от чужих баб, это значит, что её шансы родить для вас сына или дочь уменьшаются.

– Ага, – сказал Знаев. – Ясно. Я подозревал что-то подобное… Но у меня были сомнения.

– А вы не сомневайтесь, – по-свойски посоветовала Маша Колыванова. – У таких, как вы, обычно бывает много детей.

– У таких, как я?

– Да. У обеспеченных.

– Спасибо, Маша, – сказал Знаев. – Спасибо, что считаешь меня обеспеченным. Это очень приятно.

– Но дело не в деньгах, – добавила Маша торопливо. – Она, наверное, вас сильно любит.

– Сильно любит?

– Да.

– Хорошо, – сказал Знаев. – Кстати, про любовь. Алекс, одолжи мне тысяч десять.

Горохов хмыкнул и переглянулся с Машей.

– Легко, – сказал он. – Может, тебе больше надо?

– Не надо. Машины нет, мотоцикла нет, ем я мало, выпивкой меня мой заместитель угощает, – куда больше?

Горохов достал и протянул деньги.

– Теперь идите, – сказал Знаев, – и работайте.

Когда остался один, вытащил из кармана запасы таблеток, кое-как исчислил двойную порцию и проглотил.

Доктор разрешил увеличить дозу.

Давно понятно, что фармакология – тоже бизнес.

Хлопоты о здоровье – бизнес.

Спрос, предложение, учёт покупательной способности, маркетинг и реклама, ценовая политика.

Гамбургер не насытил? Купи второй.

Таблетка не помогла? Проглоти две. Или три, чтоб уж наверняка.

Он съел пять.

И когда все эти хитро синтезированные цепочки молекул, нейромедиаторы, ингибиторы обратного захвата серотонина растворились в его крови, он подумал, что дело плохо. Ведь не может быть так, чтоб человек чувствовал любовь ближнего только после того, как потеряет семью, репутацию, только после того, как ему предъявят обвинения по восьми статьям Уголовного кодекса, только после того, как налакается горькой отравы и зажуёт горстью ядрёных психотропов.

19

Через полчаса, действительно, страдания прекратились, исчезла не только боль, но и сама неприятная необходимость всё время думать о боли и ожидать её.

Ещё спустя полчаса он ощутил прилив сил и стал догадываться, что, возможно, перебрал с медикаментами, но было уже поздно: волна бешеной активности накрыла Знаева.

Он позвонил в юридическую контору «Каплан и партнёры» и заключил договор на адвокатское обслуживание.

Он позвонил в риелторскую фирму «Золотая миля» и распорядился снизить цену своей квартиры на двадцать процентов.

Он позвонил сыну и дал несколько рекомендаций насчёт последнего трека: первая часть была явно затянута, тогда как третья – и лучшая – часть композиции, наоборот, звучала скомкано, нетвёрдо, хотя мелодически показалась самой интересной и вообще крутой.

Он позвонил второму сыну, но его телефон был отключён.

Он позвонил Гере и напомнил: сегодня вечером обещана встреча с дизайнером одежды.

Он позвонил в компанию «Аудит-Эксперт» и сообщил, что намерен подать иск против налоговой инспекции, неправомерно приостановившей операции по банковскому счёту компании «Торговый Дом “Готовься к войне”».