Патриций - [70]

– Ах вот так…

– Там и пройдет вся церемония. Вели своим людям поторопиться.

– Ох уж мне эти легионеры, – усаживаясь на коня, пробурчал Рысь. – Не могут без красивых изысков. В такой дождь лучше было бы решить все в корчме…

Святилище херусков – то, которое они называли «старым», – располагалось на высоком холме, обрывом спускавшемся к Рейну. Добираться пришлось долго, по бездорожью, где не только люди, но и лошади едва не тонули в грязи. Хорошо хоть пока не было дождя – но туча все наползала, и уже многие поглядывали на нее с неодобрением и страхом.

На самой вершине холма рос старый дуб, кряжистый и толстый, на ветвях которого виднелись разноцветные ленточки, старое оружие и выбеленные ветром кости птиц и мелких животных. Похоже, это и было священное дерево херусков… Юний недоуменно осмотрелся – тогда какого лешего здесь делают римляне? Германцы не те люди, чтобы допускать чужаков в свои священные места. Германцы… Рысь заметил в нетерпении прохаживающегося у дуба хозяина постоялого двора Эрлоина и его людей – вислоусого толстяка Эвдальда и чернобородого Фредегара с жестоким лицом висельника и убийцы. Оба здесь, ага… Кто еще? А, кажется, почти никого!

Да, к явному удивлению Рыси и его людей, вокруг священного дуба расположились лишь центурии римлян, а вот самих херусков, кроме трактирщика с доверенными людьми и еще нескольких слуг, похоже, больше и не было! Вот так дела… Ах да, об этом ведь мог заранее позаботиться Верула – чтоб не было лишних осложнений. Если так, то, надо признать, он достиг своей цели – Эрлоина и его приспешников можно легко схватить в любой момент, да и вообще им некуда деться: весь холм окружают легионеры. Но как уверенно держится трактирщик! Что же он, совсем идиот, не понимает, что фактически попал в засаду? Да, а где же девушка? Юний повертел головой – у самого дуба, за кустами, что-то темнело – деревянная клетка! Поня-а-атно…

– Прошу вас всех подняться к дубу, – подойдя ближе, приказал центурион.

Что ж, наконец-то…

С улыбкой на устах Юний подошел к священному дереву и остановился перед небольшим помостом, на котором сидели какие-то люди, одетые по римскому обычаю – в плащи и туники, а какой-то седовласый старик – даже в тогу! Белую, с красной каймой. А не слишком ли парадно вырядился этот старый пень?

Желчное лицо старика с кривым носом и маленьким бегающими глазками очень не понравилось Рыси.

– Ишь, вылупился, словно сыч, – кивнув на лупоглазого соседа старика, шепнул Эрнульф. – Гляди, как бы зенки не выскочили.

Вокруг перекатывался глухой шум – переговаривались легионеры, позвякивали амуниция и оружие. Выйдя на небольшую полянку перед дубом, на краю которой стоял со своими людьми Рысь, центурион поднял руку – и враз наступила тишина, лишь слышно было, как рядом, в лесу, гулко куковала кукушка.

– Римские граждане! – выкрикнул сотник. – Вы присутствуете сейчас на суде принцепса, делегировавшего свои полномочия уважаемым судьям – Титу Нумерию Гавлу… – поднявшись, кривоносый старик кивнул седовласой башкой… – и Децию Публию Мусу, – на этот раз поднялся пучеглазый. – Благородным, известным своей честностью людям из славного города Вангионы.

«Ах, вот оно что! – подумал Юний. – Так эти двое из Вангион. То-то я их не знаю».

– Ну, однако, и рожи, – на ухо шепнул Эрнульф. – Я б таким не то что судить, я б им коров пасти не доверил.

– Ну, для суда над Эрлоином и его шайкой как раз такие и требуются, – обернувшись, тихо рассмеялся Рысь.

Эрнульф в ответ хмыкнул:

– Ну, разве что…

– Пусть судьей будет Деций Публий Мус. – Принеся присягу новому императору, пучеглазый хриплым, но громким, голосом принялся зачитывать «формулу». – Девица именем Вента Лукреция, вольноотпущенница ветерана Лукреция Сегинда – ныне давно умершего – совершила предательство, приведя на территорию имперского лимеса врагов – диких разбойников алеманов, о чем свидетельствуют уважаемые и славные жители деревни Гретарк – Эрлоин, трактирщик, свободнорожденный Фредегар, охотник, вольноотпущенник означенного Эрлоина Эвдальд, а также слуги: Алагис, Видульф, Сармаген и прочие, всего числом шестнадцать… Прошу привести обвиняемую.

Двое воинов выволокли из клетки девчонку и, грубо подтащив к дубу, швырнули на землю. Правда, по знаку судьи тут же подняли подсудимую на ноги, и та дерзко окинула судей презрительным взглядом синих глаз. Уже отросшие пепельно-серые волосы девушки намокли и приобрели цвет потемневшего от времени серебра, дырявая мешковатая туника из грубой ткани была явно велика и сползала с плеча. Тем не менее Вента держалась словно принцесса – так гордо и независимо, что можно было только удивляться самообладанию этой девушки. А может, она просто хорошо знала, чем все закончится? Может, люди Верулы шепнули ей? Может быть… Ну, что ж, посмотрим комедию дальше.

– Сдайте оружие, – подойдя сзади, требовательно прошептал Марк Эмилий. – Совсем забыл…

– Отдайте, – тихо приказал своим людям Юний, с легкостью отдавая собственный меч. Еще бы, спрятанный в рукаве туники кинжал ничуть не уступал гладиусу ни длиной, ни заточкой.

– Вызывается свидетель Эрлоин, трактирщик, – оторвавшись от свитка, произнес судья.