Патриархальный город - [137]

Вдруг его красноватые глазки настороженно сощурились. Все присутствующие, вслед за ним, поглядели в окно.

Там, на улице, обращаясь к Тудору Стоенеску-Стояну, красноречиво и энергично размахивал руками Эмил Сава. Тодорицэ, казалось, сопротивлялся его уговорам. Потом как будто заколебался. И под конец, видимо, уступил.

Префект подхватил его под руку. Потащил к автомобилю. Дверца захлопнулась, и шофер завел мотор.

— Ну, что я вам говорил? — торжествовал Пику Хартулар. — Ну не славный ли покойник Теофил Стериу? Просто курица, несущая золотые яйца! Он уже принес Эмилу Саве партийного оратора. А нашему Тодорицэ — первый купон… И это только начало!..

Глава V ПРИЧИНЫ И СЛЕДСТВИЯ

Для патриархального города у подножия Кэлимана вступление Тудора Стоенеску-Стояна в партию господина префекта Эмила Савы явилось важнейшим событием этой весны. Судя по живым откликам в местном официозе, оно знаменовало собою наступление новых времен.

В политической жизни этого богом забытого и властью заброшенного уезда кончалось время дилетантов с одной стороны и отчаянной погони за наживой — с другой. Старые кадры обновлялись свежими людьми с солидной научной подготовкой, деятельными и конструктивными.

В одном из номеров «Кэлимана», вышедшем в исключительно ярком, праздничном оформлении, были опубликованы: наверху первой полосы — заявление о вступлении в партию, подписанное выдающимся профессором, адвокатом, лектором, публицистом и другом великого Теофила Стериу; а ниже, на двух страницах убористого текста, — его блестящее выступление, застенографированное лицеистом Джузеппе Ринальти. Таким образом, для господина Эмила Савы, так же как и для природы, ничто не исчезло и не пропало втуне, в полном соответствии с законом сохранения энергии. Произошло лишь изменение формы. Сопровождавшееся, правда, достаточно странным и заметным извращением исходных намерений по мере их претворения в действительность, и начальных причин на пути к окончательным следствиям.

Заявление было написано просто, деловито и с впечатляющей скромностью.

Это был блистательный урок гражданской доблести.

Для устранения неизбежных подозрений в оппортунизме-карьеризме — так звучал варварский термин, введенный в моду эпохой — новый партийный активист заранее отвергал всякие посты, синекуры, представительство, миссии и, главное, повышения даже чисто символические.

Он вступал в партию бескорыстно, следуя внутреннему побуждению, благородному чувству долга, из желания содействовать своим скромным участием подъему благосостояния уезда и граждан, усыновивших его.

— Восхитительно! — одобрил господин Эмил Сава, хлопая Тудора по плечу. — Это произведет потрясающее впечатление. С самого начала ты заткнул этим канальям глотку! Пока что я ничего тебе не предлагаю и ты ничего не получаешь!..

Он помолчал, позвякивая в кармане связкой ключей. Каждый ключ символизировал одну из его многочисленных тяжких обязанностей и ответственных постов. Ключ от адвокатской конторы; от кабинета в префектуре; ключ находившегося еще в колыбели акционерного общества Voevoda, Rumanian Company for the Development of the Mining Industry, Limited, от канцелярии коллегии адвокатов; от Народного банка «Кэлиман»; от конторы недавно приобретенного поместья с виноградниками, парком, рыбными садками и княжеским домом; от множества сейфов! Он прослушал сперва эту приятную металлическую музыку — сладостный победный гимн своей жизни.

Затем улыбнулся, радуясь счастливой находке:

— То есть нет! Еще того лучше! Я тебе что-нибудь предложу, а ты откажешься! И твой отказ появится в газете. Это будет двойной удар. Primo[59], оппозиция лишится дара речи. Доказательство бескорыстия! Secundo[60], все наши партийные ребята увидят, что имеют дело не с конкурентом, выскочившим в последний момент, чтобы выхватить у них кусок из горла. Это будет тонкий намек кое-кому из моих оголтелых, что торговались из-за мест и заработка, словно перекупщики на толкучке… Но все это — пока. А дальше — положись на меня!.. Уж я знаю, когда придет время подкормиться!

Итак, пока что о вступлении Тудора Стоенеску-Стояна в партию как о значительном событии местной жизни было сообщено и через правительственный официоз в Бухаресте. В своем воскресном приложении тот же листок опубликовал лекцию-апологию, которую перепечатали затем и другие газеты, обсудила и отметила критика, назвавшая лекцию наиболее взволнованной и благородной оценкой жизни и трудов Теофила Стериу. При этом с тонким остроумием говорилось и о скромной провинциальной интеллигенции. О талантах, которые не стремятся к шумной известности и обходятся без апробации в литературных кафе. Тудор Стоенеску-Стоян служил тому ярким примером. Его путь от безымянности и безвестности был долог и тернист. Но, наконец, его признала и столица, где бывшие его товарищи по коллегии адвокатов столько лет путали его со всяческими Стоенеску, Теодореску, Стойкэнеску и Тудояну из телефонной книги.

А поскольку все было «пока что», он так же пока что взял на себя руководство газетой «Кэлиман». Изменил формат, завел новые рубрики и повел избирательную кампанию столь энергично, что единство, царившее за столиком пескарей, расстроилось. Увлекаемые течением, многие горожане, дотоле пассивные в политических распрях и осуществлявшие свое всеобщее, равное, тайное и обязательное избирательное право, следуя прихоти случайных симпатий или родственных связей, стали вступать в партию с коллективными манифестами.