Патриарх Пимен. Путь, устремлённый ко Христу - [5]

Глубоко скорбя о том, что дети, рождавшиеся после старшей Марии (Анна, Владимир, Михаил, Людмила), умирали во младенчестве, Пелагея Афанасьевна по благословению о. Алексия дала обет посвятить будущего ребенка служению Богу. И этот обет был ею свято соблюден. Как только родился долгожданный сын, мать поручила его водительству Царицы Небесной, перед Владимирским образом Которой в доме теплилась неугасимая лампада.

«Владимирский образ Божией Матери, — вспоминал впоследствии будущий Патриарх, — это московская святыня, святыня тех мест, где я родился. Он был нашим семейным образом, он стал моим образом на пути иноческого делания. В день празднования этого же образа, по благословению Царицы Небесной, совершалась моя интронизация»[15].

Хорошо известно, какое исключительное значение имеет в истории России эта чудотворная святыня, покровительница Русской Церкви и Державы Российской. Перенесение Владимирской иконы из Константинополя в Киев, затем во Владимир и в Москву тесно связано с последовательными этапами в становлении и развитии русской государственности. Под благодатным осенением этой великой национальной святыни, являвшейся и семейной святыней дома Извековых, проходило духовное формирование личности будущего Патриарха.

Пелагея Извекова умело направляла воспитание сына. В доме было много религиозной литературы. Мать охотно читала сыну вслух, душеполезное чтение развивало его природные духовные наклонности и углубляло веру. Ознакомившись с Новым Заветом, мальчик стремился глубже постичь непреходящее значение заповедей Христовых. Вскоре у него появились любимые церковные писатели. «Я с детства увлекался творениями «Русского Златоуста» — архиепископа Херсонского Иннокентия, — вспоминал впоследствии Патриарх Пимен. — Мне всегда нравилась глубина его мыслей. Чем больше вчитывался я в его проповеди и другие произведения, тем больше восхищался его богословием. Что же касается формы изложения и красоты слога, то я был уверен в непревзойденности сего святителя, и если бы тогда кто-нибудь меня спросил, кто мне больше всех нравится из Херсонских архипастырей, я бы, не обинуясь, ответил: Иннокентий»[16].

Уже с детских лет храм Божий стал для будущего святителя самым дорогим местом: его умиляло благолепие церковных служб, глубоко в душу проникало стройное церковное пение. Вместе с матерью мальчик совершал паломничества в Троице-Сергиеву Лавру[17].

О своих незабываемых посещениях Лавры будущий ее Священноархимандрит вспоминал с глубокой благодарностью: «Привезенный своей родительницей в святую Лавру Сергиеву, когда мне исполнилось 8 лет, я впервые исповедовался и причащался Святых Тайн в Зосимо-Савватиевской церкви Лавры»[18].

Ногинский (богородский) краевед и журналист Е.Н. Глазков, земляк Патриарха Пимена, пишет: «Знакомясь с первыми годами жизни мальчика, трудно отделаться от впечатления, что все это уже где-то читал, где-то слышал: и простая набожная семья, и обет матери посвятить свое будущее дитя служению Богу… Ну, конечно же примерно в таких же выражениях повествуют о своих героях жития святых»[19].

Да, это так, и это в высшей мере справедливо. И в такой же мере все это не вымысел, а чистая правда — так оно и было. Именно такое народное благочестие, основанное на тысячелетних традициях Святой Руси, явилось мощным фактором духовного сопротивления безбожникам, пришедшим к власти в 1917 году и вскоре преданным анафеме[20].

Одним из первых законодательных актов новой власти явилось постановление Совнаркома «О передаче дела воспитания и образования из духовного ведомства в ведение Комиссариата по народному просвещению» (2 декабря 1917 года), упредившее последующий вскоре декрет об отделении Церкви от государства (20 января 1918 года)[21].

Мальчику Сереже Извекову тогда было 7 лет.

Одновременно большевики развязали шумные пропагандистские кампании по вскрытию и ликвидации святых мощей, началось насильственное закрытие монастырей и храмов. Но отделить Церковь от семьи с ее добрыми церковными традициями никакие постановления и декреты, никакие безумные акции безбожной власти не могли.

Занятиям в школе предшествовали уроки, которые Сергею Извекову давала опытный педагог и близкий друг семьи — Анна Андреевна Борисова, супруга богородского протоиерея Владимира Борисова.

В Богородском уезде в то время хорошо сохранились и были доступны для посещения старинные усадьбы с уютными старинными парками и роскошными дворцами — Гребнево и Каменки, Савинское и Глинки. В них некогда бывали Г.Р. Державин и В.А. Жуковский, П.А. Вяземский и М.Ю. Лермонтов, другие замечательные поэты и писатели. Дух поэзии витал над этими благословенными местами… И не здесь ли зародилась в отроке Сергее любовь к родной русской земле, любовь к отеческой поэзии? Не здесь ли родились первые строки его чистых и трогательных стихов?

Вот одно из них, посвященное родному городу. Оно так и озаглавлено — «В городе Богородске»:

Близ Москвы, у шоссейной дороги,

Где на Нижний идут ходоки,

Богородск. Там же берег отлогий

Вдоль обрывистой Клязьмы-реки.

В летний день много тени и влаги,

А зимой — белый снежный покров…