Патриарх Пимен. Путь, устремлённый ко Христу - [20]
.
Два года ссылки предстояло отбыть ему в концлагере, который именовался комбинатом «Воркута-уголь». Он был частью сталинской системы лагерей (ГУЛАГа, или Главного управления лагерей). В конце 20-х годов здесь были обнаружены залежи угля.
Впоследствии на этом месте был создан лагерь для ссыльных, из которого в годы войны возник город шахтеров-заключенных и лагерного персонала. Воркута находится в чрезвычайно суровой климатической зоне недалеко от Северного Ледовитого океана, со всех сторон окружена тундрой[86].
И здесь милость Божия хранила о. Пимена — он работал несколько месяцев не на общих работах, где заключенные гибли сотнями, а в медицинском пункте санитарным инструктором, помогая больным, исповедуя умирающих… Однако сам он испытывал сильные боли, заболев туберкулезом позвоночника. Сильные морозы и суровые лагерные условия, отсутствие нормальной пищи и должной медицинской помощи, казалось, обрекали его на неминуемую смерть. Но он смотрел в глаза смерти без страха за свою жизнь, ибо имел другой страх, страх Господень — источник жизни, удаляющий от сетей смерти (Притч. 14, 27). Он помогал не только заключенным. Замечателен рассказ протоиерея Тихона Стрелецкого, который отбывал здесь свой срок и оставил воспоминания о встрече с о. Пименом:
«На 102-м квартале в Коми на одном участке иду я с кладбища. Смотрю, на конюшне из трубы дым идет, значит, думаю, кто-то есть внутри. Захожу в конюшню. На постели лежит жеребенок, покрыт одеялом, только голова выглядывает. Я подошел, погладил. Осмотрел я келью, думаю: здесь живет не простой человек. Обогрелся я у печки. Через некоторое время входит молодой человек высокого роста. Я ему говорю: «Почему у тебя жеребенок на постели лежит?» А он отвечает: «Это сиротинка. Его мама сломала ногу на вывозе леса, и ее по лагерному обычаю зарезали… Я пожалел его и взял на воспитание». — «Вижу, вы не простой человек, — говорю ему. «Да, я — иеромонах. В лагерях уже во второй раз»[87].
Служение Иерейское
18 сентября 1945 года иеромонах Пимен был освобожден по амнистии в связи с победой Советского Союза над фашистской Германией, на основании указа Президиума Верховного Совета СССР от 7 июня того же года. Здоровье его было подорвано годами репрессий, а также несколькими контузиями, сильные боли в области позвоночника омрачали его жизнь еще в лагере. Вернувшись в столицу из Воркуты, с сентября 1945 года по февраль 1946 года он проходил лечение от туберкулеза в Московском областном туберкулезном институте (МОГИ).
Но проживание в столице ему, как бывшему заключенному, было запрещено. Ближайшим от Москвы городом, близким к Троице-Сергиевой Лавре (в то время, правда, закрытой), где можно было бы поселиться, не нарушая закона, являлся г. Александров Владимирской области, так как он находился за чертой заповеданного 101-го километра[88]. Но этот город был «слишком» облюбован недавними заключенными. Отец Пимен местом своего жития избрал старинный город Муром Владимирской епархии, который тоже был «за сто первым километром». В то время в Благовещенском соборе Мурома служил игумен Серафим (Крутень), которого иеромонах Пимен хорошо знал еще по Сретенскому монастырю, где в 1925 году они вместе молились. Это был исповедник веры Христовой, поселившийся в Муроме в 1945 году после освобождения из лагеря и принявший здесь схиму с именем Савватий[89].
Знаменательно, что путь о. Пимена из родного Богородска (Ногинска), находившегося в запретной от столицы близости, повел его в российскую глубинку — в направлении к другому Богородску, уже в Нижегородской области. Муром же находится где-то посредине, и его название происходит от названия финско-угорского племени «мурома», что означает «люди на суше». Так послевоенная стихия вынесла его «на сушу».
Участие в судьбе о. Пимена принял Преосвященный епископ Владимирский и Суздальский Онисим (Фестинатов)[90], в 30-е годы тоже подвергшийся репрессиям. 20 марта 1946 года по рекомендации схиигумена Савватия (Крутеня) он назначил иеромонаха Пимена штатным священником древнего Благовещенского собора бывшего Благовещенского мужского монастыря. В этом соборе во время Отечественной войны 1812 года временно пребывала перенесенная из Москвы чудотворная Иверская икона Пресвятой Богородицы. Отец Пимен регулярно совершал молебны у главной храмовой святыни — раки с мощами святых благоверных князей Константина (Ярослава) (1129) и чад его Михаила и Феодора, Муромских чудотворцев (память 21 мая старого стиля). Служил он, превозмогая свои телесные немощи, препоясав позвоночник кожаным корсетом. По большим праздникам, когда было особенно много богомольцев, иеромонах Пимен совершал Божественную литургию на площади перед храмом[91].
В Благовещенском соборе пели на клиросе и прислуживали бывшие дивеевские инокини, свято чтившие память преподобного Серафима Саровского. В их домике у стен монастыря иеромонах Пимен часто бывал и брал у них уроки рукоделья. Здесь он научился искусству вышивки, которому иной раз предавался впоследствии на досуге. Уже став Патриархом, он имел попечение о дивеевских сестрах. Одну из них, престарелую монахиню Марию (Анну Ефимовну Баринову; 1905–1982), специально возили из Мурома для общения со Святейшим. Незадолго до смерти она решила передать Патриарху чудотворную икону Пресвятой Богородицы «Умиление» вместе с некоторыми вещами преподобного Серафима. Святейший мудро решил, что святыню и реликвии надлежит отдать на хранение протоиерею Виктору Шиповальникову (1915–2007), усердному исповеднику, который тоже был в 1945 году в Воркутинской ссылке
В книге собраны воспоминания об Антоне Павловиче Чехове и его окружении, принадлежащие родным писателя — брату, сестре, племянникам, а также мемуары о чеховской семье.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.