Патриарх. Огненная чаша (ЛП) - [7]

— Нет, — прорычал Алдимар. — Дураки — вас всех зарежут! Вернитесь обратно! Вер…

Его голос замер. У него не было заклинания, чтобы они услышали его, и не было никакого способа спасти их. Смертоносное сияние уже неумолимо проникало в комнату. Ускеврены мрачно наблюдали, как голубой свет ворвался внутрь, словно штормовая волна, обрушивающаяся на затопленный прибрежный лес. Он смел мебель и разбросанные окоченевшие тела, превратил в летящие осколки лампы и зеркала, и швырнул на пол статуи.

— Яростные когти Тиморы… — медленно выдохнул Перивел, наблюдая как пожирающая магия продвигается вперед через особняк, уничтожая каменные стены, словно они были сделаны из масла, — как мы можем одолеть это?

— Сразить его источник, — решительно ответил его отец, и показал в разбитое окно. — Вроде этого.

Кольцо на его руке внезапно запульсировало, и маг, создавший голубое пламя, начал завывать и биться в агонии, голова его вспыхнула словно факел. Сыновья Алдимара снова взглянули на отца с изумлением. Что еще их «ничего не имеющий общего с такой ерундой как магия» отец припас втайне за минувшие годы?

— Отец, — тихо произнес Тамалон, — может быть это твой последний шанс позволить нам узнать секреты вроде этих боевых заклинаний?

Алдимар пристально посмотрел на него.

— Я ожидаю смерти, прежде чем наступит утро, но черт меня побери, если я сдамся заранее.

— У нас наверняка осталась не более чем горсть стражников, — нетерпеливо произнес Тамалон. — Может быть, даже остались только мы втроем!

Его отец пожал плечами.

— Что с того? Пока мы живы, мы будем сражаться — пока останется только один из вас, чтобы бежать. У дома Талендара в рукавах припрятано столько магии, что я не хочу, чтобы один из вас размахивал заклинаниями, пытаясь ускользнуть… по ним вас выследят и поймают.

Он снова повернулся к окну — как раз в момент, когда оно взорвалось, и внутрь полетели кинжально-острые стеклянные осколки и длинные языки пурпурного и белого пламени.

Алдимар успел крикнуть «Ложитесь!», прежде чем упал на спину, отброшенный взрывом через всю комнату.

Перивел колебался лишь мгновение, прежде чем вслед за Тамалоном рухнул вниз. Он был в считанных дюймах от пола, когда что-то ослепительное нахлынуло через балкон, подобно огромной волне, обрушивающейся на пляж и заливающей землю за ним. В комнате вспыхнул свет.

Подбородок Перивела встретился с вздувшимся полом, так что застучали зубы, когда он упал. Воздух, такой горячий, что кожа на щеках покрылась волдырями, с ревом пронесся над ним.

Когда он снова смог видеть, воздух был наполнен едким запахом обгоревших предметов, и маленькие огоньки танцевали во многих местах на стенах и потолке. Где-то перед ним послышался ужасающий стон его отца.

— Отец? — позвал он.

— Я здесь, — последовал ответ, голос был так напряжен, что Перивел едва узнал его.

Перивел кое-как встал на ноги, и попытался шагнуть вперед. Казалось, комната безумно опрокидывалась и вращалась вокруг него. Это было все равно, что идти по палубе корабля в разгар шторма. Его глаза, казалось, застило красным туманом. Позади себя он разглядел Тамалона, слабо пробирающегося через зазубренные остатки того, что было позолоченным креслом лишь мгновение назад. Лицо его было окровавлено.

— Перивел, — раздался спокойный голос хозяина Штормового Предела откуда то из покрытого пылью хаоса впереди, — не подходи. Голос отца был по-прежнему нетвердый и пронизанный болью, но, по крайней мере, снова был похож на голос Алдимара Ускеврена.

— Отец? — позвал Перивел, карабкаясь через сломанную мебель и неуклюже пытаясь нащупать меч, который он потерял.

— Не подходи, Перивел.

Услышав командную нотку в голосе отца, Перивел остановился, всматриваясь вперед. Как раз вовремя чтобы увидеть, как очередная башня была разорвана заклинаниями и начала свое оглушительное, сотрясающее землю падение. Пролом, через который он смотрел, стал еще больше чем прежде. Ряд окон исчез, как и стена сада, в которой они раньше находились.

Мысли Перивела смешались в беспорядке. В какой то момент своих поисков, когда другие заклинания раскалывали ночь снаружи, он упал на пол и обнаружил ползущего к нему Тамалона. Младший из Ускевренов смотрел на своего брата сквозь кровавую маску. В одной руке у него был зажат потерявшийся меч Перивела.

— Брат, — выдохнул он, — я…

Следующие его слова так и остались невысказанными, так как раздалось невнятное бормотание их отца, сначала слишком тихое, потом растущее с ужасной страстью, складывающееся в слова, значение которых они не могли разобрать. Это был всплеск растущего горя и ярости, от которого, казалось, поднимался пол, словно волна, бегущая к берегу.

Оба брата упали, перекатываясь и задыхаясь от новой боли, которую причиняли им осколки разгромленной мебели.

Они остановились, наткнувшись на опрокинутую, теперь безоружную статую крылатой женщины, которая всегда показывала больше искусное убранство, а не скромность, и наткнулись на пропавшую стену — и отца.

Алдимар Ускеврен стоял, широко расставив ноги, на покачивающемся холме из камня как наездник, подгоняющий скачущую лошадь. Низко наклонившись над полом, плитка на котором плавилась, словно была сделана из сиропа, а не твердого камня, он удалялся от них, ринувшись вперед на магической волне.