Патриарх Никон. Том 1 - [50]

– Это грех. Умрет без покаянья… Лучше к Евфимию, а оттуда с башни… Я оттелева с Лисицей… нужно вновь туда… нужно набатить…

– Ладно! – крикнула толпа.

Волк схватил скрученного по рукам Басенкова и вместе с Лисицей повлекли его.

Толпа хотела за ними последовать.

– Не нужно, – крикнул Волк, – мы и вдвоем с ним справимся, а вы остальных воров поразгоняйте.

– Ладно, – отвечала толпа и бросилась бить ратников и боярских детей.

Волк и Лисица потащили стрелецкого голову на башню; вначале он хотел было бороться, но видя, что сила на их стороне, он пошел за ними, творя усердно молитвы и призывая на помощь Богородицу и Спасителя.

Наконец, вот уж и колокольня. Повели они по ступенькам вверх.

– А что, Волк, с какого: с первого, аль со второго, аль с третьего? – спросил Лисица.

– С третьего, – отвечал тот.

Взошли они на первый ярус, потом стали толкать вперед жертву свою на второй и наконец забрались в третий.

Ночь была темная, и только знающему можно было карабкаться по узким лесенкам Евфимиевой башни.

– Ну, вот мы и здесь… Молись… кайся, – завопил Волк, – да спешней, нужно набатить.

– Господи помилуй, – вопиет сотник, – помилуй и спаси!..

Но при этих словах Волк чувствует страшный удар кулаком в лицо и падает на пол: Лисице достается то же самое.

Потом один катится по лестнице во второй ярус, и вслед за ним другой.

Это необыкновенное путешествие отрезвляет их, и оба вскакивают на ноги и бегут к лестнице, ведущей вниз к выходу; но чья-то необыкновенная сила вновь бьет их, и они катятся вновь вниз и друг друга душат и бьют.

– Чур! Сам дьявол! – вопиет Волк, вспомнив, что это совершается при начатом ими преступлении.

– Чур! Шайтан… черт! – вскричал Лисица.

Оба вскочили на ноги и бросились бежать.

Когда они скрылись, к Марку Басенкову явился его спаситель: он развязал ему руки и сказал:

– Поспешим отсюда в митрополичий двор… Ты вел себя богатырем…

– Да кто ты, как чествовать тебя?

– Я пришел сюда с двора митрополичьего посмотреть на гиль и не горит ли где… Боюсь красного петуха.

– Да кто ты? – повторил сотник.

– Митрополит Никон, – отвечал тот.

XXIII Новгородская гиль

С рассвета на другой день ударили вновь сплошной набат.

Воевода князь Хилков, ночевавший в митрополичьем дворе, зашел к Никону.

От него он узнал о вчерашнем посещении им Евфимиевской башни и о спасении от смерти несчастного и ни в чем не повинного стрелецкого сотника.

Воевода был огорчен, что архипастырь так рисковал своею жизнью, и сожалел, что он не взял его с собою.

– Я заходил к тебе, да ты спал так сладко в своей келье, что и жаль было будить.

– Что ж дальше делать? Ратные люди наши избиты и измучены, – спросил воевода. – Народ бегает по улицам и кричит уж на царя: «Государь об нас не радеет, – вопиет он, – деньгами помогает и хлебом кормит немецкие земли».

– Безумцы! – ужаснулся Никон.

Вошел при этих словах служка Иван Кузьмич.

– От земской избы, – докладывал он, – пришел служка софийский. Люди бают, земский голова, Андрей Гаврилов, скрылся.

– Значит все теперь без головы, – улыбнулся Никон. – Видишь, воевода, Бог за нас; вишь – говорят, коли Бог хочет кого наказать, так отнимает у него разум. Отнял он его и у Андрюшки Гаврилова, а как протрезвился, да проснулся он, и давай бог ноги. Может и другие очнутся. Вели, Ванюха, звонить в софийской к обедне, – мы с воеводой туда поедем.

– Как, в такой сбор и гиль?

– Когда овцы, воевода, заблудились, добрый пастырь должен навести их на правый путь, и мой долг ехать в Софию. Там издревле архипастыри поучали народ, там святой Никита проповедовал братскую любовь. Зачем царь Иоанн Грозный святые мощи его перевез в Москву, теперь у раки святого я призвал бы заблудших к покаянию и умиротворению.

– Святейший архипастырь, позволь хоша проводить тебя для твоей безопасности с ратниками.

– Митрополита Новгородского должен быть охранителем весь народ. Ты можешь туда прибыть, но поеду я к моей пастве один.

Воевода пожал только плечами и пошел распорядиться, чтобы все ратные люди собрались к Софии.

Час спустя Никон в своей колымаге подъехал к собору. Народ в большой массе толпился там и встретил митрополита с благоговением.

Служба шла стройно и чинно – ничто не нарушало церковного благолепия.

Но это была кажущаяся тишь: гилевщики в это время бегали по городу, разыскивая земского голову, Андрея Гаврилова.

В особенности в этом усердствовали Волк и Лисица.

Они розыски свои простерли даже за город и явились в земскую избу с решительным ответом: голова-де скрылся.

В это время в избе находились: Молодожников, Хамов, Трегуб, Шмара[18], Оловьяничник и изменившие правительству: подьячий Гришка Аханатков и стрелецкий пятидесятник Кирша Дьяколов.

– Коли нет его, так нам нужен будет голова! – воскликнул Молодожников.

– Без головы невозможно, – поддерживал его подьячий, – и руку-то прилагать нетути кому.

– Да и кто поведет гилевщиков в битву, коли немец придет? – подхватил стрелецкий пятисотник.

– Выбирать голову! – крикнули все.

– Кого ж? – спросил Лисица.

– Жеглова! – крикнул Волк. – То человек приказный, – всякие порядки знает.

– Да ведь он в темнике, митрополит посадил, – объяснил Лисица.