Пасынки Колумба - [2]

   Крайши, как и вся местная живность, размножались делением и на территории, которой они владели, крайшев было не больше двух. Родитель и его потомок. Когда потомку наставало время для подготовки к делению, он вступал с родителем в смертельную схватку, убивая его. Но случалось, что побеждал родитель, тогда к делению готовился победитель, рождая нового потомка.

   В Лендоне продавалось средство против крайшев. Оно считалось эффективным, но действовало только в том случае, когда крайш его съедал. Но если зверь не был голодным, то предпочитал приманке более естественную для себя еду, игнорируя подброшенную отраву.

   Впрочем, голодным он был нередко, поэтому периодически попадался на охотничью приманку. Но крайшев в районе их обитания обычно было два и оба не стремились к совместной охоте, бродя в разных концах контролируемой ими долины. Поэтому убить сразу обоих отцу так и не удалось - оставшийся в живых успевал начать деление.

   Побродить по Запретной долине отец всегда очень хотел. Ему виделись чудесные богатства, скрываемые в ее глубинах. Вот и в тот день отцу захотелось посмотреть с высоты утеса на место своей несбыточной мечты. И если бы не предчувствие Рики, крайш мог его убить. Да и Рики, пожалуй, тоже. Когда они вернулись домой, отец долго странно смотрел на сына, пока, наконец, жестко не приказал:

   - О сегодняшнем не смей никогда никому говорить. Особенно про предчувствие.

   Рики удивился и хотел спросить отца, в чем дело:

   - Папа..., - но осекся, увидев жесткий, совсем не свойственный отцу взгляд.

   А ведь сегодня у него тоже появилось похожее предчувствие, ведь игольника он совсем не заметил и не услышал, а только почувствовал.

   После смерти мамы отец так и не женился, хотя кандидатуры на место мачехи были. Но что-то не складывалось, и Рики рос без женского присутствия в доме. Нельзя сказать, что парнишка особо был против этого, но теперь, когда ему скоро будет четырнадцать лет, он уже почти стал взрослым и давно сам выполнял значительную часть работ по дому.

   Вот и сейчас, наскоро сполоснувшись, раздевшись до пояса, Рики поставил на плиту кастрюлю с водой и включил печку. Через несколько минут вода вскипит, и можно будет варить ужин. Точнее, гарнир к копченому мясу, большой кусок которого висел в холодном погребе.

   К возвращению отца ужин уже стоял на столе. Заметить, что что-то произошло с сыном, было не трудно.

   - Рики, что случилось?

   - Игольник. Я возвращался домой, он выстрелил.

   - Где это случилось?

   - В двух милях от дома. На дороге, где заросли.

   Отец зло выругался, даже слегка заскрипел зубами - после гибели жены и дочки он люто ненавидел этих убийц.

   - Завтра надо пойти его убить. С Жера или с Никтором.

   - И я, отец.

   - Без тебя.

   - Я покажу то место.

   - Объяснишь на словах... Он в тебя попал?

   - Да, оба раза.

   - Покажи-ка спину.

   Рики скинул рубашку, повернувшись к отцу спиной.

   - Неси мазь.

   - Зачем? От нее проку-то.

   - Все равно лучше смазать. Хоть немного полегчает.

   - Ладно.

   Когда отец смазывал Рики синяки, оставшиеся от стрел игольника, сын решил рассказать подробности.

   - Отец, а я ведь почувствовал, что за спиной игольник.

   Рука отца остановилась, а спустя несколько мгновений перед лицом Рики появилось лицо отца.

   - Так же, как и два года назад?

   - Да, - кивнул Рики.

   Отец, закусив нижнюю губу, внимательно глядел на сына.

   - Мне снова молчать?

   - Да... Пойми, это очень серьезно.

   - Но почему? Я не понимаю.

   Отец задумчиво смотрел на сына, потом сместился за его спину и продолжил смазывать оба синяка, уже превратившихся по размеру в маленькие блюдца. Когда он закончил, он слегка потянул сына за руку, поворачивая его лицом к себе.

   - Ты уже достаточно взрослый. Раньше ты спрашивал меня и маму, - его голос слегка дрогнул, - о нашей родне. Про мамину ты знаешь, а вот про мою... У меня был брат. Точнее, есть. Жив-здоров, по крайней мере, несколько лет назад был жив-здоров. Живет в Лендоне. Я к нему несколько раз заезжал, когда ты еще был маленьким, и тебя пару раз брал, но ты этого не помнишь. А после смерти мамы я в город больше не езжу. Соседей прошу продать собранное, или торговцам, сюда заглядывающим, продаю. Дешевле, чем если бы сам возил, но... Это из-за того случая, когда ты упал с вертового дерева.

   - Из-за этого?

   - Да. Тогда ты еще был мал и не смог догадаться, что упал в тот момент, когда игольник убил маму. По времени все сходилось.

   - Я почувствовал...

   - Да, сын, именно так.

   - Но почему? Почему надо это скрывать?

   - Ты эмпат.

   Глаза Рики удивленно расширились.

   - Да, ты эмпат, - повторил отец. - Но эмпат очень слабенький, даже на первый уровень совсем не потянешь. Хотя если раскрыть способности, вполне можешь стать первоуровневым.

   - И ты не хочешь, чтобы я им стал? Но почему?

   - Твой дядя, а мой брат Эвин тоже эмпат. Третьего уровня.

   - Ого!

   - В твоем возрасте он уже перешагнул второй уровень и двигался к третьему. Сейчас, может быть, еще вырос, хотя у него уже не тот возраст для роста... А если бы ему помогли, то и до четвертого дотянул бы. Но эмпаты не любят конкурентов, поэтому он рос сам. Мы с ним не очень ладили в детстве. Я ведь без способностей, а у него хорошо получалось, вот он и пользовался. Не знаю, как назвать, шалости или подлянки. Он на два года меня младше и этим пользовался, да и мой отец ценил Эвина за его дар. Хорошие эмпаты редкость. В Лендоне всего два эмпата четвертого уровня. Есть ли пятого уровня - никто не знает. Если и есть, то сидит у правителя под семью замками.