Пасынки - [27]

Увы. Приходится либо уходить в воспоминания, что никак не может радовать дочь Высшего из Высших, изгнанного мятежниками в мир, лишённый благодати богов, либо тоскливо смотреть в мутное окошко на редкие повозки, едущие в сторону города. Ничего не поделаешь, нужно ждать, пока приедет обещанный чиновник.

Воинам проще. Отъедаются и отсыпаются после скудной жизни в холодных лесах, не утруждая голову сложными мыслями. Они вверили свою судьбу ей, княжне Высокого Дома, и могут не заботиться о завтрашнем дне. Княжна за них обо всём подумает. Не будь княжны, точно так же подчинились бы старшему по чину или возрасту, хотя бы тому же Илвару. А она не может так же безмятежно спать в своей комнатке. Пища требовалась не только телу, но и уму. Хоть спрашивай у хозяев бумагу и письменный прибор, да самой садись за путевые записки.

— Госпожа… Могу я тебя потревожить, госпожа?

У юной Ларвиль, судя по всему, та же проблема: нечем себя занять. Так почему бы им не занять себя беседой? Кстати, это выход из положения: можно продолжить обучение девочки, прервавшееся не по её вине.

— Что тебе, дитя? — княжна ласково улыбнулась воспитаннице.

— Осмелюсь прервать твои размышления, госпожа, — девочка скромно потупила взор. — Но перед тем, как мы пустились в путь, ты обещала продолжить рассказ Ойвен Алентари, Сказания о Народе. Дабы скрасить наше ожидание…

— Ты права, дитя, — княжна не без удовольствия отметила, что Ларвиль совершенствуется в высоком стиле и манерах. — Неизвестно, когда приедет…тот человек, облечённый властью. Пожалуй, это будет наилучшим времяпрепровождением… Итак, напомни мне, юная Арфеннир, на чём я прервала Сказание?

— На становлении Двенадцати Высоких Домов.

— Тогда слушай, дитя…

«…Сказано было одним — дана вам власть над деревьями, кустами и травами, их корнями и плодами, чтобы кормить и одевать Народ. Сказано было другим — дана вам власть над неразумными тварями, чтобы служили они Народу. Сказано было третьим — дана вам власть над огнём и металлами, чтобы создавали вы необходимые Народу вещи. Сказано было четвёртым — дана вам власть над оружием, что куют третьи, чтобы защищали вы Народ. Но пятым сказали боги — дана вам власть над всеми предыдущими, чтобы предстояли вы перед нами за весь Народ. И да будет вас Двенадцать, от Сотворения и до того дня, когда Мир поглотит Изначальная Тьма…»

Двенадцать. От Сотворения и до того дня, когда Мир… Который из двух, позвольте спросить?

Память княжны была бездонна, язык хорошо подвешен, манеры… Ну, какие манеры после двух с лишним лет в лесу и в бесконечных стычках с людьми? Хотя здесь, в тепле и меж четырёх стен, понемногу начала просыпаться прежняя княжна Таннарил. Она снова могла излагать воспитаннице Сказание высоким стилем, и одновременно думать о дне сегодняшнем. Ведь обещание боги не сдержали. Шесть Высоких Домов в полном составе были изгнаны за грань. Что будут делать оставшиеся, примкнувших к мятежнику? Переписывать древние легенды? Или…

Как она не допустила варианта, что пророчество всё же сбылось, и родной мир поглотила Изначальная Тьма? Ведь условие богов нарушено, Домов больше не двенадцать. Но если так, то кому повезло? Оставшимся, или им, изгнанникам?

При мысли, что негодяи, посмевшие выступить против отца, быть может, уже поглощены Тьмой, захотелось довольно улыбнуться. Но — нельзя. Сказание полагается излагать не только высоким стилем, выражение лица тоже должно быть возвышенным. Девочка должна знать, что Сказания — это святыня их народа.

Так удалось убить целый день. А наутро, когда они все вместе уже заканчивали завтрак в начисто убранном трапезном зале — кстати, здешняя хозяйка и впрямь вкусно готовит — княжной целиком завладело ощущение близости перемен. Чувство, свойственное только Высшим, да и то не всем. Что-то вот-вот должно случиться. Что-то, прямо влияющее на их судьбу.

Не успела княжна объявить об этом своей свите, как острый альвийский слух уловил быстрый глухой перестук копыт. К гостевому дому приближались всадники.

— Если я не ошиблась, это за нами, — проговорила княжна, поднося к губам новенькую глиняную кружку, наполненную горячим отваром из сушёных фруктов.

— Ваши приказания, госпожа? — поинтересовался Илвар.

— Сидим, доедаем завтрак и ждём. Если это за нами, то к нам же и обратятся.

Вчерашний день выдался солнечным и морозным, а сегодня небо с утра затянуло серой пеленой, снег размяк и больше не скрипел под ногами, хоть и не начал пока расползаться в мокрую грязную кашу. Надвигалась слякотная оттепель поздней осени, одна из последних перед неласковой здешней зимой. Хоть бы дождь не пошёл. Очень не хотелось бы пускаться в дорогу при такой омерзительной погоде.

Некоторое время были слышны голоса перекликавшихся людей и пофыркивание лошадей. Вскоре не только альвы услышали, как приезжие громко топали на крыльце, сбивая с сапог налипший снег. Тяжёлая дверь открылась, пропуская в трапезную троих человек, одетых по военной моде. Двое сразу заняли место за свободным столом, а третий направился прямо к стойке, за которой уже цвёл подобострастной улыбочкой хозяин гостевого дома.