Пастырь Вселенной - [69]

Владимир, обрадованный тем, что Лея избавила его от необходимости доказывать ей целесообразность искусства, всерьез задумался, какие книги ей можно предложить в качестве документальных. Исторические и научные книги были написаны по-академически сухо навряд ли могли увлечь Лею. И тут его осенило — у Владимира были «Жития святых», написанные святителем Дмитрием Ростовским еще при Петре. Некоторые из них воспринимались вполне обыденно, иные поражали чудесами настолько, что люди неверующие навряд ли могли поверить, что истории подлинные. Издание было, старым, 1993 года, и, в свою очередь, было репринтным по отношению к 1904 году, когда книга была опубликована в последний, до октябрьского бунта, раз. Тринадцатитомник, купленный еще Володиной бабушкой в 90-е годы двадцатого столетия, содержал яти и прочие особенности царской орфографии, зато был безусловно увлекательным и, с точки зрения самого Владимира, совершенно достоверным повествованием. Жития святых были сгруппированы по месяцам старого стиля, в которые православная церковь вспоминала их память, и относились к разным странам и эпохам, когда приведенные в книге христианские подвижники прославились чудесами, исцелениями или просто благочестивой подвижнической жизнью. Володя не ставил перед собой целью обратить Лею в православие, но ему хотелось, чтобы она хотя бы прикоснулась к корням Володиной религии и поняла, что если он говорит ей, что он не может есть тушенку потому, что у него сейчас пост, то не следует его уговаривать съесть хотя бы ложечку.

Володя лишь один раз объяснил Лее, какая буква какой звук означает, и та без промедлений стала читать самостоятельно и через пару дней так наловчилась, что только и шуршала страницами, будто закончила курсы скорочтения. Или как если бы просто рассматривала картинки. Володя настороженно ждал вопросов, но их, как ни странно, не последовало. Лишь один раз девушка, читая о каких-то, по ее представлению, очень уж попирающих законы физического мира чудесах, недоверчиво спросила Володю, не отрываясь взглядом от текста:

— И ты действительно веришь, что все написанное тут — правда?

— Да, — отозвался Володя, думая, что сейчас и состоится с опасением ожидаемая им беседа.

Не тут-то было. Лея молча приняла к сведению ответ Владимира и продолжила чтение. Володя же старался не смотреть, как Лея читала книги, бывшие для Владимира священными. Дело в том, что она делала это в обнаженном виде, как, впрочем, и все остальное. И если Володя откровенно любовался Леей, когда та, к примеру, орудовала поварешкой, эффектно переступая точеными безупречными ножками, то когда она читала в таком виде «Жития святых», ее облик, к слову, совершенно естественный для самой Леи, казался Владимиру неуместно распаляющим. И потому Володя оставлял Лею изучать книги в одиночестве, избегая прямых взглядов на нее. Однажды, зайдя в комнату, он обнаружил свою жену сидящей над книгами в легеньких лифчике и трусиках, явно найденных ею в том же шкафу. Почувствовав его взгляд, Лея оторвалась от чтения и, подняв на Володю выразительные глаза, спросила:

— Так лучше?

— Да, — смущенно откликнулся Володя.

— Мог бы и раньше сказать, — ответила тогда Лея и вновь погрузилась в чтение.

Все же прочее время Лея продолжала проводить в обнаженном виде — лифчик и трусики у нее служили с теперь своеобразной униформой для чтения житий. Они о так и висели на стуле рядом со стопкой книжек, которые Лея читала со стремительностью, почти немыслимой для земной женщины, — по два-три тома в день. И ведь у нее при этом хватало времени и на другие занятия — особенно же она запала на Володин компьютер. И уж тут-то Володя, не пряча взгляда, с подлинным чувственным наслаждением следил за выражением лица своей возлюбленной и за тем, как упруго, словно у пантеры, наливались силой те или иные группы мышц его девушки, в зависимости от ситуации в игре. Собственно, на компьютере Лею увлекали одни лишь игры, которые она считала удивительным и, быть может, самым ценным изобретением землян. Когда же она узнала, что большинство современных мальчишек и девчонок предпочитают компьютерные развлечения книгам и видео, Лея сказала, что, значит, земляне — не такая уж пропащая раса. По ее мнению, игры следовало бы называть тренажерами, при помощи которых можно было великолепно развить реакцию, а также способность ориентироваться в той или иной ситуации. Девушка сказала, что анданорские тренажеры, безусловно, куда ближе к действительности, но тамошних детишек приходится заставлять заниматься чуть ли не из-под палки, здесь же все было, к ее удивлению, выполнено необыкновенно увлекательно и живо.

Лея оказалась прирожденным геймером — она с равным азартом глотала как новейшие игры, так и игры 5, 10, 20 и даже более чем 30-летней давности. И если в аркадах она блистательно и с первой попытки проходила сложнейшие уровни на «верп кард», ухитряясь с немыслимой для землянина филигранной точностью уходить от летящих в ее героя виртуальных пуль, снарядов и «фаерболов», то квэсты и стратегии зачастую ставили ее в неразрешимый тупик. А про примитивнейшую по исполнению, но мудрую по сути, знаменитую игру Сида Мейера «Цивилизация» она так и вообще сказала лаконично, но многозначительно: «А этот тренажер достоин самого Императора». К слову, это была одна из немногих игр, к которым она возвращалась с редкостной регулярностью, но в то же время частенько терпела порежение. Надо отметить, что, играя в игры, Лея попутно изучила английский язык, имея в качестве учителя лишь предоставленный ей Володей англо-русский словарь. И все бы хорошо, да вот еда у влюбленных подходила к концу. Лея все так же кушала столько, что Володе казалось, будто он всякий раз готовил не на двоих, а как минимум на четверых. И три четверти приготовленного с аппетитом уминала Лея. И вот когда еды в доме осталось дня на три, Лея застенчиво подошла к Володе и, ласковой гибкой кошечкой примостившись у мужа на коленях — а, как вы понимаете, кроме минут близости, Владимир из-за неизбывного холода в квартире одет был весьма тепло, — и тихонько сказала: