Пастушья корона - [54]

— Ну лады, — отозвалась та. — Ктой-то ж должон отпробовать первую улитку.

— Да, — сказала Тиффани. — С гоблинами тоже обращались так, будто их жизнь вовсе ничего не стоит, пока кто-то не дал себе труд задуматься о них. Обращайтесь с госпожой Белладонной хорошо, но если она не станет соблюдать правила, то даю вам слово — а словесо карги холмов, оно тако, что не кот нашмыргал, — больше я её защищать не стану.

Фигли по-прежнему разглядывали Белладонну с неприкрытой ненавистью — Тиффани казалось, сам воздух между ними и бывшей Королевой звенит от взаимной злобы.

— Ты знаешь, эльфь, — сказал Явор Заядло, — вашенским нас больше не окрутнуть. И только заради госпожи Болен мы оставим тебе жисть. Но помятуй, эльфь! Карга холмов мал-мал злюкается, ежли мы кого убиваем. Но ежли вдруг её тут не станет, твоя кровища потекёт сызнова.

Прочие Фигли поддержали Большого Человека грозным рёвом — было ясно, что, будь их воля, они уже порвали бы Белладонну в клочья.

Явор Заядло ударил мечом плашмя по земле:

— Вы слыхали, что сказанула мал-мал громазда карга, чучундры! Эй, эт’ я вам грю, Мал Тыч, Мал Слогам, Мал Плесняк и Мал Выжми Джимми! Карга замирилась со старой Кралькой, потому что верит, что вы, угрязки, смогёте сделать, чтоб Кралька стала мал-мал хороша.

Громазд Йан робко кашлянул и сказал:

— Я не то чтоб поперёк карги хочу идтить, да токо хорош эльф — кирдыкнут эльф.

— Напрасно ты так, брат. Я гоннагл, и я грю: завсегда надыть оставить место хорошести и добрости, как то поётся в «Балладе о Тронутом Джонни», — возразил Ой-как-мал Билли Мордаст, единственный образованный Фигль.

— Эт’ не тот шибздирь, который недедлю простоял, не обронив напёрсток с носу, а потом у него ишшо сладок голос стал? — спросил Туп Вулли.

— Нет, тупитл.

— Да чё вы завелись-το? Неча тута препиракаться. Стоит токо этой эльфи кого тронуть, как ей кирдыкс. Вот и позырим, хто был правый, — вмешался Мал-да-удал Штырь.

— А ну кыкс, — прикрикнул Большой Человек. — Как сказанула карга, так и буде.

— Я тебе ещё вот что скажу, Явор Заядло, — добавила Тиффани. — Я заберу Белладонну с собой. Я знаю, что вы последуете за нами. И мне как раз нужна будет помощь одного-двух Фиглей, чтобы присматривали за ней, когда меня не будет. Чокнутый Крошка Артур, ты служил в Страже, поэтому я хочу, чтобы ты пошёл с нами. — Она оглядела толпу пикстов. — И ты тоже, Громазд Йан. И смотрите, чтобы эта мелкая эльфийка вас не перехитрила, но и не оказалась лучше вас. Помните оба: она — наша пленница. А с пленниками надо обращаться хорошо. Чокнутый Крошка Артур, ты ведь констебль, а значит, тебе известно: люди не падают в колодцы, если только кто-то им не поможет. Подумай об этом. Вообще говоря, люди и с лестницы не падают без посторонней помощи. Чтоб никаких мне: «Ах, мы отпустили её мал-мал погулять в луга, и её зашиб бешеный горностай!» или «Пятнадцать Фиглей пытались её арестовать, а она оказала сопротивление, вот и пришлось её убить!». Никаких пчелиных роёв, которые зажалят её до смерти. Никаких больших-пребольших птиц, которые налетят из ниоткуда и сбросят её в омут. Никакого сильного-пресильного ветра, уносящего всё подряд в неведомые края. Никакого «Ах, она упала в кроличью нору, и с тех пор её никто не видел!». — Тиффани строго оглядела Фиглей. — Я — карга, и если что случится, я буду знать, как оно случилось. И тогда я вам… попомню. Вы меня поняли?

— Ой-ёи-ёи, она нам попомнит! — плаксиво взвыл Туп Вулли.

Остальные Фигли смущённо заёрзали, пересматривая свои хитроумные планы. Громазд Йан задумчиво поковырялся в носу, рассмотрел находку и сунул её в спог, чтобы тщательно изучить на досуге.

— Ладно, значит, решено, — сказала Тиффани. — Но если эльфы явятся на мою землю творить зло, соглашению конец, господа.

Глава 13 ШАЛОСТИ И НЕ ТОЛЬКО

Эльфы любят творить зло. Когда они приходят, они приходят тайно и охотятся. В мире начинают случаться вещи, которые раньше не случались. И поначалу это просто почти безобидные шалости.

Так, что-то неладное стало происходить с пивом в погребах «Баронского герба». Джон Кинзли уж и чистил краны, и менял их, и бочки тоже, а всё равно в пиве упорно плавал осадок и всякая вонючая пакость. Трактирщик от горя рвал на себе волосы, которых у него и без того осталось немного.

А потом кто-то из посетителей однажды сказал:

— Эльфы, видно, снова объявились. Очень уж похоже на их шуточки.

— Как по мне, так вовсе не смешно, — отозвался Томас Травоу, а Джон Кинзли чуть не разрыдался.

И как это бывает в пивных, к разговору присоединились все, и долго обсуждали эльфов, и уверяли друг друга, что не верят в них, хотя потом, придя домой, многие позаботились повесить на дверь новую подкову.

Люди, смеясь, говорили:

— Ничего, у нас же своя ведьма имеется!

— Эхм, я не хочу никого обидеть, — возразил Джек Рухни, — да только её последнее время считай не видно. Сдаётся, она теперь больше времени в Ланкре проводит, чем у нас.

— Да брось, — сказал Джо Болен, — моя Тиффани работает за двоих. Не всякий мужик на её месте справился бы. — Он подумал и добавил, памятуя о том, что его слова вполне могут дойти до госпожи Болен через госпожу Кинзли: — Больше того, даже не всякая баба.