Пастух медведей - [11]

И пустоты, и недопониманья.

Но где-то там, в душе, на самом дне

Весь первобытный ужас мирозданья!

И вот тогда бессильны образа,

И каждый миг, словно столетье, длится.

И Демона хрустальная слеза,

Как жизнь моя, скользит, боясь разбиться.

Который век? Которое число?

Кто выдумал, что красота бессмертна?

Холодный воздух утра… Рассвело.

Короткий путь от вечности к мольберту…

ПАМЯТИ НИКОЛАЯ ГУМИЛЕВА

Господин офицер, вы еще не одеты?

Небо смотрит нахмуренно и свысока.

А вдали, в розоватых брабантских манжетах,

Облака, облака, облака, облака…

Господин офицер, что же вы загрустили?

Умирают не только герои в стихах.

Видно, Бог и судьба все же вам отпустили

Три высоких креста на граненых штыках.

Господин офицер, это ясно и просто:

Революция, царь — кто там прав, кто не прав.

Первый крест — крест Георгия Победоносца

Не отнять, даже с мясом с мундира сорвав.

Господин офицер, руки за спину молча.

Сапоги, гимнастерка — все сняли: убрать!

Крест нательный — накинулись стаею волчьей…

Ничего: это в сердце, а там не достать.

Господин офицер, третий крест — в изголовье.

В небесах уже явно бушует рассвет:

Кружева облаков наливаются кровью,

Принимая багрово-торжественный цвет,

И несутся принять под защиту и стражу,

Но надежен затвор и проверен прицел,

Отработанный залп! А поэзия как же?

Господин офицер… Господин офицер!

МАРИЯ-АННА

(Триптих)

I

Разбит волной форштевень корабля,

И штормовое море так тревожно…

А впереди далекая земля,

К которой подобраться невозможно.

Еще два дня и точно — будет бунт…

Прошу: услышь меня, Мария-Анна!

Но даже ванты наподобье струн

Поют о горькой доле капитана.

За нами смерть сегодня — по пятам:

Здесь, на борту, уже не мало мертвых…

Я точно знаю: берег где-то там!

Но за туманом не видать ни черта.

Тяжелый день… И кровь стучит в виски.

Команда ни во что уже не верит…

Два пистолета. Взведены курки.

Они идут, — шаги уже у двери.

Кто первый? — Выходи!

…Короткий бой.

В камзоле рейнском колотая рана,

И выстрелы, вдруг перекрывший вой:

— Земля! Земля!

— Прости, Мария-Анна…

II

Ты жив еще? Я за тобой пришла.

Корабль твой на рифах удержался.

Команда в шлюпках к берегу гребла,

Но ни один до суши не добрался,

Ты выполз из каюты? Что потом?

О жажда жизни — нудная забота…

Ну вот: лежишь на палубе, крестом

Раскинув руки, и зовешь кого-то,

Наверно, бога? Глупый человек!

А я вот прихожу всегда незванно…

Не слышит бог, — кричи хоть целый век.

Что ты сказал? Как, как? — Мария-Анна?

Мария-Анна! — Вот о чем печаль?

Все о наивной страсти человечьей —

Все о любви… Но как тебе не жаль

Расстаться с жизнью навсегда, навечно?

Пойми: ты — мой. Спасенья больше нет:

Час или два — прилив развалит судно.

Чего ж тянуть? Вот чей-то пистолет —

Бери, я пододвину, мне не трудно…

Тонуть в волнах, как брошенный щенок,

Иль смерть принять по рангу и по чину?

Плотней на дуло уложи висок.

Чего ты тянешь? Ну же, будь мужчиной!

Нажми курок — всего какой-то миг…

Иди ко мне и сам себя не мучай!

Что это там вдали? Английский бриг?

Идет сюда… Какой нелепый случай…

Гляди — тебе матросы машут с вант, —

Поднимешься?! Какое чувство долга…

Ну что ж, даю отсрочку, капитан!

Прощаемся, надеюсь, ненадолго…

III

Весна манит сиреневым вином

И полногрудным ощущеньем воли…

Что я скажу, когда войду в твой дом

И трону дверь, знакомую до боли?

Вот кто-то промелькнул из-за стекла

Оконного… Но не она… Как странно —

Старуха? Эй, старуха! — Здесь жила

Когда-то девушка — Мария-Анна…

Я так хотел упасть к ее ногам!

Я долго шел…

Ах, ты глуха на ухо?

Мария-Анна! Что? Что значит: «там»?

Там — кладбище…

Ты лжешь… Ты лжешь, старуха!

Я умирал — я дважды видел смерть,

И лишь любовь давала к жизни силы…

Ты лжешь — она не может умереть! —

Она ждала… Она меня любила!

…Нет больше слов. В груди тоскливый вой,

И в сердце боль накатывает глухо.

Смеешься? Ты смеешься надо мной?!

Напрасно — я узнал тебя, старуха.

Мне в этом мире ничего не жаль.

Одна лишь мысль стучится неустанно:

Отсрочка… Что ж, недолгая печаль…

Я вновь иду к тебе, Мария-Анна!

ЛЮБОВЬ

В певучих строчках рыцарских баллад,

Под звон мечей и чаш она рождалась.

И с каждой песней вознесясь стократ,

Любовь с небесной сферою смешалась.

Понятие: «небесная любовь»

Для неба не жалело красок синих.

И даже в очертаньях облаков

Казались людям облики любимых.

Как револьверной пулею в туза

Приходит смерть и милует, и губит.

Но даже мертвый открывал глаза,

Поняв, что на земле и ждут, и любят.

Понятие простой, земной любви

Бросало порох в кровь и жар в ладони.

Ей посвящали оды соловьи,

К ней восходили лебеди и кони.

И две любви над миром раскрыля,

Их жизнь соединила в быль и небыль.

Различные, как небо и земля,

Единые, словно земля и небо.

НЕЗНАКОМКА В АВТОБУСЕ

Девушка с рыжей косой ниже пояса —

Огненной лавой, катящейся с плеч, —

Мысли в смятеньи, чувства в расстройстве,

Где уж тут каплю рассудка сберечь?

Белая кожа каррарского мрамора, —

Целая песня, по крайности — стих…

Брови вразлет восхитительно траурны —

Черного бархата тающий штрих.

Мысли о прошлом, мгновенно сметенные,

Мысли о будущем стерты с доски,

Только глаза так волшебно-зеленые,

Память надежды, весны и тоски…

Движется к выходу — близко ль до дома ей?

Время-то к ночи… Пойти, проводить…

Вышла и сразу, увидев знакомого,

Хрипло ругнулась, спросив прикурить.