Пасторский сюртук - [43]
Стол ломился от яств. Многоцветные пирамиды фруктов, на белоснежной скатерти затейливые гирлянды роз, шеренги сверкающих рюмок и бокалов, на широком, в локоть, блюде — павлин с распущенным хвостом. Но Герман не замечал этого великолепия. Как зачарованный, он смотрел на дальний конец стола, где в алом шелковом шезлонге, покоящемся на четырех позолоченных орлиных лапах, удобно возлежал барон. К саду он поворотился спиной и временами прикрывал ладонью глаза, будто ему мешал свет. Губы пухлые, искусно подкрашенные, лицо белое как мел. Густые сросшиеся брови. Белые перчатки на руках, которые неспешно, лениво подчеркивали его реплики. Одет он был в фиолетовый парчовый халат и то и дело запахивал его на груди. Красная приветная улыбка казалась нарисованной на белой личине.
— Ах, вот они… Enfin! Входите, пастор, садитесь. И ваш, как бы это выразиться… ваш ученик тоже ненароком забрел сюда? Но, как видите, прислуга здесь в полном составе. Камилла, проводи нашего авантажного друга на поварню и присмотри, чтобы его угостили там наилучшим образом.
— Прошу прощения, ваша милость… Одна просьба…
— Считайте, что она исполнена, пастор.
— Быть может, вы сочтете ее эксцентричной, ваша милость, однако… нельзя ли Длинному Гансу участвовать в нашей трапезе?
— Челядинец за моим столом? Ventre-saint-gris!
Г-н фон Штайн с улыбкой наклонился вперед.
— Я предупреждал вас, друг мой. У господина Диогена все на свой лад.
— Это еще мягко сказано! Пастор Диоген, вы никак поборник новомодной веры во всеобщее равенство?
— Иной раз да, во всяком случае, когда сам питаюсь на поварне. Но Длинный Ганс для меня больше чем слуга, он мне и друг, и ученик. И я хотел бы держать его под присмотром, коли возможно. Мальчонка шалопутный, и я весьма опасаюсь, как бы при виде здешних пухленьких нимф он не злоупотребил вашим гостеприимством…
— О-о, — пробурчал Длинный Ганс и хотел было тихонько запротестовать. Но сей же миг осекся. Лицо барона внезапно исказила уродливая гримаса. Белую маску свело судорогой. Он откинулся на подушки и скрестил на груди руки в белых перчатках. Взгляд скользнул по фигуре Длинного Ганса, быстро, испытующе, точно обыскивая. Когда же он в конце концов рассмеялся, звук был такой, словно тростью провели по железной ограде. Г-н фон Штайн нахмурился и отвел глаза.
— Возможно, возможно… Ну хорошо, черт побери. Как вам угодно. Но клянусь, я первый и последний раз преломлю хлеб с холопом. К столу, господа. Прошу простить, что принимаю вас лежа, но, увы, ноги отказали мне в повиновении. Наверное, чтобы я ни в коем случае не покинул сей парадиз. Совершенно излишняя предосторожность, как вы понимаете.
Г-н фон Штайн изумленно наблюдал за Длинным Гансом, который невозмутимо и методично убирал кулинарные изыски на своем конце стола. Аппетитный золотисто-коричневый пирог с дичью, огромный, будто шляпная тулья, без следа исчез в его пасти. Китайская пагода из сдобного теста лежала в развалинах. А ласковый голубой взгляд методично блуждал по столу, отыскивая на гастрономическом театре новые лакомые бастионы. Г-н фон Штайн деликатно усмехнулся.
— Диогенов камердинер не обременен небрежением кинической философии к материальным удовольствиям. Но не слишком ли этакая снедь малосущественна для подобного аппетита? Быть может, у вашего повара, барон, найдется что-нибудь поплотнее?
— Ventre-saint-gris! Искренне на то уповаю, в противном случае нашему ужину грозит преждевременный конец. Камилла, ангел мой, беги на поварню да принеси своему обожателю добрый кусок жаркого.
Герман с удивлением глядел в окно. Такой пышный парк ему и во сне не снился. Цветочные рабатки — будто яркие широкие цветные мазки в сочной зелени. Мечтательные каменные афродиты задумчиво улыбались своим секретам. Купидоны, приапы, нагло скалящиеся сатиры — точно купальщики средь зеленой пены. Радуги сияли-кружились в прохладном белом хрустале фонтанов. Цветочные ароматы густым потоком струились в открытое окно, сливаясь с комнатными запахами розовой эссенции и корицы в тяжелый, насыщенный дух, который словно бы лежал повсюду тонкой глянцевитой пленкой.
Нимфы бесшумно вели хоровод вокруг стола, подавали вино, меняли приборы, мягко задевая гостей то ручкой, то бедром, то плечиком. И отражения их в стенных зеркалах двигались в плавном контрдансе. Герман изумленно смотрел и не мог насмотреться, нервно почесывался и вздыхал. В конце концов он воздел руки к небесам, и из глубины взволнованного сердца вырвался крик:
— Господи Боже мой!
— Что с вами, господин философ?
— Господи Боже мой! Я… я просто так говорю… Это сон или явь? Подлинно феерия, мираж, заколдованный замок… А может быть, и того хуже…
Барон рассмеялся, негромко, словно кот заурчал.
— Вы мне льстите. Ваше удивление делает честь моему savoir vivre[23].
— Ты прекрасно понимаешь, дорогой мой Хельффен, что осуществленный рай на земле не может не встревожить священника. — Г-н фон Штайн явно наслаждался ситуацией и усердно строчил в блокноте.
— Парадиз! Рай! — воскликнул Герман. — Любезный господин фон Штайн, ничто бы не доставило мне большей радости. Но это, неужели это в самом деле… Я в жизни не видел ничего подобного! Вы всегда так живете?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга немецкого автора Манфреда Кюнне читается как увлекательный исторический роман. Канвой для него служат действительные события, связанные с первым открытием каучука в бассейне Амазонки, грабительскими походами испанских конкистадоров, с историей организации плантаций каучуконосов на юге Азии и в Африке. События, описываемые в книге, живо перекликаются с последовавшей широко развернувшейся борьбой колониальных стран за национальную независимость. Очень ярко показано проникновение монополистического капитала в различные сферы жизни ряда азиатских и африканских государств, а также стран Латинской Америки, ярко и живо описаны ужасы, творившиеся в колониальных странах белыми завоевателями и цивилизаторами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уже XX веков имя Иуды Искариота олицетворяет ложь и предательство. Однако в религиозных кругах христиан-гностиков всё настойчивее звучит мнение, основанное на якобы найденных свитках: "Евангелие от Иуды", повествующее о том, что Иисус Христос сам послал лучшего и любимого ученика за солдатами, чтобы через страдание и смерть обрести бессмертие. Иуда, беспрекословно выполняя волю учителя, на века обрекал свое имя на людское проклятие.Так кто же он – Иуда Искариот: великий грешник или святой мученик?
Алексей Константинович Толстой (1817–1875) — классик русской литературы. Диапазон жанров, в которых писал А.К. Толстой, необычайно широк: от яркой сатиры («Козьма Прутков») до глубокой трагедии («Смерть Иоанна Грозного» и др.). Все произведения писателя отличает тонкий психологизм и занимательность повествования. Многие стихотворения А.К. Толстого были положены на музыку великими русскими композиторами.Третий том Собрания сочинений А.К. Толстого содержит художественную прозу и статьи.http://ruslit.traumlibrary.net.
Знаете ли вы, что великая Коко Шанель после войны вынуждена была 10 лет жить за границей, фактически в изгнании? Знает ли вы, что на родине ее обвиняли в «измене», «антисемитизме» и «сотрудничестве с немецкими оккупантами»? Говорят, она работала на гитлеровскую разведку как агент «Westminster» личный номер F-7124. Говорят, по заданию фюрера вела секретные переговоры с Черчиллем о сепаратном мире. Говорят, не просто дружила с Шелленбергом, а содержала после войны его семью до самой смерти лучшего разведчика III Рейха...Что во всех этих слухах правда, а что – клевета завистников и конкурентов? Неужели легендарная Коко Шанель и впрямь побывала «в постели с врагом», опустившись до «прислуживания нацистам»? Какие еще тайны скрывает ее судьба? И о чем она молчала до конца своих дней?Расследуя скандальные обвинения в адрес Великой Мадемуазель, эта книга проливает свет на самые темные, загадочные и запретные страницы ее биографии.
Повесть о четырнадцатилетнем Василии Зуеве, который в середине XVIII века возглавил самостоятельный отряд, прошел по Оби через тундру к Ледовитому океану, изучил жизнь обитающих там народностей, описал эти места, исправил отдельные неточности географической карты.