Пассажирка - [20]

«Что ты делаешь?» – саму себя спросила Этта, стискивая ножик, прижимая пальцы к гравировке на металлической рукоятке.

Защищаю себя.

Она понятия не имела, как им пользоваться, – какие там еще секреты, кроме того, что острие нужно держать от себя? Этта сосредоточилась на ноже, его форме, на том, как он нагревался в ее руке, с напряженностью, с какой набрасывалась на музыкальное произведение. Только тогда дыхание, наконец, выровнялось.

Ковыляя, схватившись за живот, рядом возникла София. Пара кожаных ботинок, хлюпая водой при каждом шаге, возвестила о прибытии Николаса. Этта знала, что после соленой воды эту пару оставалось только выбросить, но не позволяла себе чувствовать себя виноватой.

– Держитесь подальше от полубака, – сказал юноша, проследив взгляд Софии на брезентовые завесы. – Разве что в гальюн… э-э… в уборную, понадобится. Там зона команды. Вы вольны дышать свежим воздухом, когда заблагорассудится, но только после того, как мы закончим чинить корабль, и только с сопровождением. И ни при каких условиях не заходите в трюм, где держат другую команду.

– Мы… – София боролась со словами, замерев, чтобы преодолеть дурноту. Когда девушка снова открыла глаза, они горели в темноте. – Мы не будем иметь ничего общего с вами сверх того, что требуется.

– Полагаю, нет, – резко повернувшись, сказал Николас. – Я заранее отпрашиваюсь от совместных трапез.

– Вы, должно быть, наслаждаетесь, – огрызнулась София. – Как же быстро червь попытался снова забраться внутрь! Знай я, что это будешь ты, ни за что бы не согласилась!

Они знают друг друга, поняла Этта. Она переводила взгляд с одного лица на другое – явная ненависть Софии, осмотрительная невозмутимость Николаса – и не могла взять в толк, как такое вообще возможно.

– Если вам потребуется что-либо из аптеки или камбуза, – продолжил Николас, как будто она ничего не сказала, – пожалуйста, дайте одному из мальчиков знать. Он найдет вам все необходимое.

– Ты сегодня слугу не играешь, а? – усмехнулась София.

В кормовой части корабля, где они стояли, было три двери. Николас открыл первую справа, и Этта узнала маленькую каюту, из которой вырвалась. Вместо того чтобы позволить девушкам пройти, он огляделся, словно хотел убедиться, что в пределах слышимости никого нет. Они были одни, за исключением молодого матроса, который, стоя на коленях, тщательно скреб палубу камнем.

– Как я понимаю, – сказал Николас, понизив голос, – вы знали, что вас перехватит корабль. Верно?

Этта изумленно уставилась на него. Нет, они этого не знали. Час назад… Постойте-ка, сколько времени прошло с той минуты, как они были в музее?

– Дедушка явно сошел с ума на старости лет, – бросила София. – Доверять тебе!

– Возможно, тебя его заставила назначить безысходность, – парировал Николас. – Мне поручено доставить вас в Нью-Йорк, и, насколько я понимаю, это начало и конец нашей совместной истории. – Он поглядел через плечо в сторону полубака. – Чтобы не было лишних вопросов: остальные должны видеть в этом не более чем обычный трофей, который мы захватили. Понятно?

«Нью-Йорк?» – подумала Этта. Слово зародило крошечный кусочек надежды среди спутанной неразберихи дня.

– Интересно, что будет, если истина вскроется? – спросила София, сама кротость. – Что о тебе подумает экипаж, узнай они, что рискуют жизнями ради вознаграждения, которого никогда не увидят?

Что-то в этих словах задело юношу, и ему явно пришлось приложить усилие, чтобы взять себя в руки. Николас вскинул руку, ладонь хлопнула по дереву рядом с ее головой. До этого он стоял над Софией, выпрямившись в полный рост, но теперь наклонился, чтобы посмотреть ей прямо в глаза.

– Унижайте меня, сколько влезет, мисс Айронвуд, выплевывайте любые гнусные ругательства, какие можете выдумать, но если снова будете угрожать моему средству к существованию, знайте: вы не избежите последствий.

Айронвуд?

София, даже не вздрогнув, ухмылкой смахнула угрозу с лица, позеленев и изобразив дурноту. Николас отступил назад, его глаза мерцали огнем, казалось горевшим в самом сердце. В повисшей тишине, где ход времени отмечал лишь ритмичный скрип скелета огромного корабля, Этта осознала, чему только что стала свидетельницей, что нащупала девушка: оружие, способное открыть старые раны.

Если такой была София, страдающая от морской болезни, то в какое же чудовище она превратится, когда обретет полную силу! Разрываясь между желанием, чтобы разговор продолжился, возможно давая ей побольше полезных сведений, и предвкушением красочной драки, Этта снова прижала тупой конец ножа к бедру, вдыхая холодный соленый воздух.

– Мы поняли, – наконец сказала Этта. – Спасибо.

Это возымело эффект, на который она надеялась: внимание Николаса вернулось к ней.

Он коротко кивнул:

– Я распоряжусь, чтобы обед прислали в вашу каюту. Отдыхайте, мисс Спенсер.

Этта кивнула, не отрывая взгляда от пальцев ног, выглядывавших из-под платья. Николас двинулся к ступенькам, и пропитанный дымом воздух вокруг них колыхнулся, кожу на затылке покалывало от ощущения, что его глаза напоследок прошлись по ней. Когда звук шагов на лестнице стих, Этта повернулась к девушке, стоявшей рядом: